Панкратьева захихикала. Ее тогда никто не узнавал, а когда она окликала знакомых, те вздрагивали.
– Слава богу, наконец ты поняла, что природа в твоем лице создала шедевр, и успокоилась насчет своей внешности, – продолжила женщина-двойник. – Так тебя угораздило выйти замуж, и ты лучшие годы своей жизни, вместо того чтобы радоваться, получать удовольствие от своего тела и от любви, боролась с пьянством и алкоголизмом! Хорошо, с этим ты в конце концов разобралась. Но опять вляпалась. На этот раз, слава богу, не в алкоголизм. Однако от этого не легче. Ты опять выбрала себе мужчину, которого стыдишься! Про твою учебу и работу я уже и не говорю – ни то ни другое тебе никогда не нравилось. Еще бы! Одна теоретическая электродинамика и основы теории цепей чего стоят. Я чуть со скуки не сдохла, пока ты невесть зачем изучала эти совершенно не нужные тебе вещи. Потом ты в нефтепереработку с какого-то перепуга влезла. Понятно, там деньги, а они, чего греха таить, несут нам некоторую радость. Но вместо того, чтобы этим деньгам радоваться, ты опять страдаешь, что тебе знаний по технологии не хватает. И заметь, при этом ты в технологический институт получать такое необходимое тебе образование не стремишься. Наоборот, ты получаешь второе образование не технологическое, а финансовое. Пожалуй, это был твой единственный логичный поступок. Уж раз ты так любишь деньги, то сам Бог велел тебе учиться, как ими управлять и их приумножать! Но ты опять недовольна. Видишь ли, в институте твоем инженерном тебе особых знаний не дали, ты и без них самая умная, а применять знания, полученные в школе бизнеса, тебе негде. Королевство маловато! А уж когда ты с помощью запретных практик начала другими людьми управлять, я пришла к выводу, что наш с тобой эксперимент не удался и пора нам отсюда сворачиваться, пока какой-нибудь серьезной беды с тобой не случилось.
– Так это ты мне аварию подстроила?
– Ты что? Это не в моих силах. Аварию ты сама себе подстроила, используя запретные практики. Ты нарушила течение энергии в пространстве. У пространства для каждого человека есть свой план и свои испытания, а ты лезешь в его дела и тасуешь все карты. Вместо того чтобы делать выводы из своих отношений с другими людьми, ты сметаешь с дороги все препятствия и берешь на себя функции Бога. А пространство этого не терпит и уничтожает всех, кто его беспокоит. Как ты думаешь, почему люди все-таки лишены этого самого третьего глаза? Не доросли еще, не умеют пользоваться. А я, наоборот, как могла, тебя предупредить пыталась. Ведь уничтожение может быть кардинальным. Не только тебя в твоем земном воплощении, но и всех нас, если расценивать как неудачный результат творения. У тебя же периферическое зрение хорошее, и ты можешь краем глаза видеть то, чего другие не видят. Вот я и старалась тебе знак подать, да ты ж только разве если б слона в зеркале заднего вида увидела, тогда бы задумываться и начала!
– Ага! Ты, значит, на черном джипе мне показывалась, решив тем самым меня запугать? Дура какая! – разозлилась Панкратьева. – Нет, чтоб во сне явиться, ну, или там еще как-нибудь, как у вас, у привидений, положено.
– Сама дура! Какое я тебе привидение? Я то, что люди считают своей совестью. Вот ты, когда собираешься какое-нибудь безобразие учинить, тебе же завсегда внутренний голос говорит: «Аня, не делай этого, козленочком станешь». Вот это я и есть, но ты ж меня не слушаешь. Понавыдумывали себе привидений, ангелов разных… Все гораздо проще. Можно подумать, ангелам делать больше нечего, как только сидеть на небе и руководить твоими поступками. Кроме того, когда ты как паровоз куришь, тебе не только внутреннего голоса не слышно, к тебе и во сне-то продраться невозможно. Ты закрыта для всех знаков и любой помощи. И совесть твоя в моем лице вынуждена вопить в пустоте. Ну, или прибегать к крайним мерам, чтобы привлечь твое внимание, типа того джипа. Я решила, что черный джип у людей ассоциируется с опасностью и его появление у тебя за спиной как-то тебя может насторожить. Короче, хватит, давай закончим с этим делом, пока ты еще каких-нибудь бед не натворила. Я, видишь ли, без твоего согласия эксперимент прекратить не могу.
– А зачем его прекращать? Мне жизнь моя нравится!
– Здравствуйте, приехали! Оказывается, она тебе нравится! Ну и чего хорошего в этой твоей жизни было? Разве что пара-тройка приличных оргазмов, и больше ничего.
– Это ты права, но про самое главное ты забыла, про Федьку! Мне к нему надо.
– Про Федьку согласна. Это было здорово! Особенно когда тебе его кормить принесли. Настоящее счастье! Но потом же ты его забросила. Некогда было тебе им заниматься. Ты все свое время тратила на нелюбимых мужчин и нелюбимую работу. Вот сейчас как думаешь, чем он занимается?
– В школе сидит, а потом к Павлику пойдет в «нинтенду» играть.
– Как бы не так! Федька наш сейчас школу прогуливает, у Павлика с самого утра началась вечеринка по поводу отъезда родителей на дачу. Они там собрались и курят не что-нибудь, а самую настоящую марихуану!
Панкратьева ахнула:
– Так, срочно спускай меня на землю! Надо же что-то делать! Пожалуйста!
Панкратьева жалобно заплакала и тут же обнаружила себя в своем автомобиле. Она практически лежала всем телом на руле. Ребра болели, а в окно кто-то настойчиво стучал. Панкратьева с трудом подняла голову и увидела того самого водителя встречного автомобиля, в который она чуть не врезалась. Мужчина что-то кричал и стучал в стекло, пытаясь открыть водительскую дверь.
«Ну конечно, умная машина, когда мотор заводится, сразу же все двери закрывает», – вспомнила Панкратьева.
Как ни странно, мотор у машины не заглох и продолжал тихонько урчать. Панкратьева открыла центральный замок, и дверь тут же распахнулась.
– С вами все в порядке? – спросил встревоженный мужчина.
– Нет, писать очень хочется, от страха, наверное, – ответила Панкратьева и стала выкарабкиваться из машины.
Писать действительно хотелось нестерпимо.
Мужчина помог ей вылезти из низкого автомобиля.
– Вы сейчас поосторожней, – сказал он, поддерживая Панкратьеву за локоть, – может быть, у вас болевой шок и вы ничего не чувствуете.
– Очень даже чувствую, – ответила Панкратьева и сняла пуховик. Она протянула его мужчине. – Вот, держите, прикройте меня от дороги, а то я сейчас лопну.
Мужчина удивился, но пуховик взял и развернул его как занавес, изо всех сил отворачиваясь от Панкратьевой. Занавес получился символический. Но Панкратьевой было уже глубоко на это наплевать. Она расстегнула джинсы и присела на корточки. Писала она долго. Потом встала, застегнула штаны и затоптала снегом следы своего придорожного грехопадения. Мужчина помог ей надеть пуховик.
– Курить хотите? – спросил он ее, протягивая сигареты.
– Хочу, очень, но не буду, нельзя мне.
– Странная вы какая-то.
– Извините, я еще не пришла в себя. Спасибо, что остановились. Это просто чудо, что мы с вами не столкнулись.
– А что случилось-то? С чего вас вдруг так понесло?
