— Я не выбирал ее! — резко ответил Нараян Бахадур, снова кинув на нее быстрый взгляд. — Я выбрал тебя!
Гвендолин стало плохо. Ранита любит Нараяна, надеялась прожить с ним жизнь, а она только играет чужую роль, выжидая момента бросить все и удрать…
Как ее побег отразится на Нараяне… Раните… всей их семье?
Ее затошнило от ужаса и отвращения. Что она натворила? Как поправить неизмеримый вред, уже причиненный другим ее безответственным поступком? Как предупредить еще худший? Признаться? Но…
— С ней все будет в порядке, — произнес принц, почувствовав ее состояние. — Не вини себя. Я сам выбрал тебя. Не ты создала эту… проблему.
«Не меня ты выбрал, не меня! — хотелось ей закричать в полный голос. — Именно я создала все мыслимые проблемы и не знаю даже, как их решить!»
Гвендолин ясно слышала боль в его голосе, явно ощущала его беспокойство. Нараян Бахадур винил себя. Он переживал за Раниту. Любил свою семью. Посвятил жизнь тому, чтобы защитить тех, кого любит. И тут Гвендолин поняла, что все эти журнальные сплетни были только сплетнями, гнусной клеветой. Принц Нараян Бахадур вовсе не Казанова. Для него просто немыслимо уложить женщину в постель и потом спокойно бросить ее. Он заботится о женщинах, уважает их. Он в принципе не в состоянии пользоваться их слабостями.
На глаза Гвендолин навернулись слезы. Она накрыла его руку своей.
— Нелегко быть принцем или королем.
Нараян Бахадур взял ее ладонь, поднес к губам и легко поцеловал.
— Тебе понравится в Бармалу. Нам обоим полезно провести несколько дней в горах.
Гвендолин не хотелось, чтобы он ради нее делал вид, будто ему все хорошо. Она внимательно заглянула ему в лицо.
— С тобой все в порядке?
Он на мгновение оторвал глаза от дороги, легко поцеловал ее в щеку.
— Я рад, что ты со мной, дорогая.
— И я рада тоже.
Оставшиеся два часа дороги прошли спокойнее. Потом они начали спускаться по склону и вскоре оказались в прекрасной идиллической долине, окруженной со всех сторон величественными горами. Посередине возвышался форт-дворец.
— Это Бармалу? — спросила Гвендолин, обводя широко открытыми глазами фантастическую картину.
— Да. Один из старейших городов и дворцов Непала.
Автомобиль приблизился к крепостным стенам, и из распахнувшихся ворот навстречу им высыпали люди — мужчины, женщины, дети.
— Они знали, что мы приедем? — спросила Гвендолин.
Нараян Бахадур иронически усмехнулся.
— Наверное, заметили наш эскорт.
Тут Гвендолин впервые обратила внимание на сопровождающие их машины охраны. В этот момент из форта появилась дворцовая стража и окружила автомобиль принца кольцом.
Нараян Бахадур выбрался из машины, подал руку Гвендолин. Завидев принца, люди закричали, приветственно замахали руками.
Он удивился, когда Гвендолин спокойно, словно так и надо, подошла к толпе, здороваясь с людьми, улыбаясь, произнося время от времени несколько известных ей слов на непали. Стоя в стороне, он наблюдал, как она общается с его народом. Он уже знал, что Гвендолин сильная, умная, смелая, но не ожидал такого тепла и естественности. Да, из нее выйдет отличная королева. Она хороша для его народа.
И очень хороша для него.
Но пока ему еще не удалось как следует узнать ее, добиться ее доверия. Она пряталась от него, не давала заглянуть в самое сердце. А оно ему нужно, очень нужно. Да, он понимал, что Гвендолин влечет к нему, но беспокоился, что она до сих пор скрывает свое истинное имя. Что, если она не намерена доводить дело до свадьбы? Хочет бросить его перед самой церемонией?
Нараян Бахадур похолодел. Нет, он не допустит этого! Он хочет ее. Он нуждается в ней. Он не собирается терять ее.
К вечеру Гвендолин окончательно истерзала себя упреками. Пребывание в Бармалу не успокоило, а, напротив, еще больше растревожило ее. Она незаметно для себя начала любить эту страну. И понимала, что когда уедет, то будет тосковать не только по принцу, но и по всему, что оставит здесь. Всю оставшуюся жизнь тоской станет расплачиваться за свое легкомыслие, хотя поначалу оно казалось оправданным, вызванным желанием защитить семью…
Они заканчивали ужинать на открытой террасе. Гвендолин обвела глазами расстилающийся перед ней пейзаж и сказала:
— Если бы я была родом из Непала, то хотела бы жить именно здесь. Не знаю почему, но это место ощущается мною как… как дом.
Нараян Бахадур пристально посмотрел на нее.
— Ты говоришь самые удивительные вещи, когда я этого совсем не жду.
Она повернулась к нему и улыбнулась.
— А что я сказала?
Он слегка качнул головой.
— Знаешь, это ведь и есть мой дом. Духовный дом. Я приезжаю сюда, когда у меня появляются сомнения.
— Сомнения? Какие сомнения?
— Сомнения в моей способности быть достойным правителем. В моей способности вести народ. В умении найти равновесие между тем, что нужно мне, и тем, в чем нуждаются мои люди.
Гвендолин посмотрела на его благородное лицо, на нахмуренные брови, на тоску и муку в глазах.
Ей не полагалось так заботиться о том, что он чувствует и думает. Не полагалось восхищаться им. Не полагалось желать его. И не надо было приезжать в Бармалу, увлекаться этим удивительным местом.
Это не может, не должно случиться. Она не смеет влюбляться в Нараяна Бахадура, в его страну, в его горы.
Он слишком властный, слишком проницательный. Он перевернет ее жизнь с ног на голову. Он ожидает, что она откажется от всего, что ей дорого, включая драгоценную свободу и любимую семью.
На глаза навернулись слезы, стало трудно дышать.
— Я устала, — пробормотала Гвендолин.
Ей необходимо побыть одной, решить, как выбраться отсюда и вернуться домой. Как продолжать свою прежнюю жизнь. И, что еще важнее, как забыть то, что случилось с ней здесь, как забыть принца…
— Я провожу тебя, — сказал он, поднимаясь.
— Нет. Не надо, — поспешно ответила Гвендолин, пытаясь скрыть охватившую ее панику. — У тебя полно прислуги, которая должна заниматься этим.
— Знаю, дорогая, — иронически заметил принц. — Ведь это я плачу им жалованье. Но я принц, а ты моя будущая супруга.
Он провел ее по освещенным свечами коридорам, напомнившим ей средневековые замки, и остановился у ее комнаты. Открыл дверь и спросил:
— Тебе что-нибудь нужно?
— Нет.
Нараян Бахадур пожелал Гвендолин доброй ночи и покинул ее. Она закрыла дверь, прислонилась к ней спиной и мысленно воззвала к нему: «Почему ты не остался?» Ей так хотелось провести с ним хоть одну ночь! Если даже не заниматься любовью, то просто лежать в его объятиях. Быть рядом с ним.
