– А ты как думаешь?
Взгляд Джека, казалось, прожигал ее насквозь. У Мелани оставалось много вопросов, но одно она узнала точно: Джек ее любит и желает, желание жжет его изнутри. Но она чувствовала, что между ними что-то произошло.
– Наш брак не был счастливым? – предположила она, боясь услышать ответ.
Джек натужно сглотнул.
– Не всегда было плохо.
– А когда нам было хорошо? Где?
Джек не ответил, и его молчание испугало Мелани.
– Пожалуйста, не молчи!
Он стиснул зубы так сильно, что было слышно, как хрустнули челюсти, потом посмотрел Мелани в глаза и ответил:
– Когда мы были в постели.
Эти слова все еще звучали в ушах Мелани, когда она переодевалась к ужину. В этот вечер Мелани надела красное шифоновое платье с отделкой из золотого шитья. Волосы она уложила в элегантный узел на затылке, чтобы они не заслоняли изящные золотые сережки с мелкими бриллиантами. Джек ждал ее у двери в столовую. Комнату освещало только пламя свечей, стоявших на столе в бронзовом канделябре. Джек поставил на проигрыватель пластинку, и из динамиков полилась негромкая лирическая мелодия.
После обеда Мелани и Джек перешли в гостиную выпить кофе. Мелани взяла чашку и устроилась на диване, подобрав под себя ноги. Ощущение реальности было еще очень расплывчатым, но она решила не думать об этом, а просто наслаждаться моментом, приятным вечером в обществе Джека. Кофе в изящной чашке тончайшего фарфора распространял изысканный аромат, близость Джека кружила голову.
– Ты прекрасна.
Глубокий бархатистый голос Джека вызвал у нее такое же ощущение, как если бы Джек провел кончиком пальца вдоль ее позвоночника. Она повернулась к нему, и несколько долгих минут оба молчали. Казалось, время остановилось, мир за пределами этой комнаты перестал существовать. Мелани вдруг вспомнила, что точно такое же ощущение она испытала, когда впервые посмотрела в глаза Джека, даже не зная еще его имени. И тогда, и сейчас она почувствовала, что нужна кому-то просто потому, что она существует, нужна сама по себе, независимо от ее успехов или промахов, ее богатства или бедности. Это влечение было подобно невидимому, но мощному энергетическому полю, которое втягивало ее в себя.
Наконец Джек поставил чашку на стол и прервал молчание:
– Нам многое нужно обсудить. Я еще не все тебе рассказал.
У Мелани возникло предчувствие, что это «многое» будет далеко не приятным. Понимая, что лишь оттягивает неизбежное, она все-таки спросила:
– А это нельзя отложить до завтра?
Джек слабо улыбнулся.
– «Об этом я подумаю завтра». Ты случайно не родственница Скарлетт О'Хара?
Он прав, подумала Мелани. Я всегда старалась избегать обсуждения неприятных вопросов, куда легче было притвориться, что все хорошо. Я всегда предпочитала фантазию реальности.
– Ты так хорошо меня знаешь…
Мелани еще не все вспомнила, но она чувствовала, что ее судьба уже много лет тесно переплетена с судьбой Джека. Не помня фактов, она чувствовала это сердцем.
– Именно поэтому мы и должны поговорить. Признаюсь честно, Мел, я и сам рад бы не ворошить прошлое и продолжать жить в мире романтических фантазий. – Глаза Джека затуманились от каких-то неизвестных Мелани воспоминаний. – Но такая близость, как сегодня… ты не помнишь, но мы давно не были так близки в реальной жизни.
Мелани поймала его взгляд.
– А ты не думаешь, что это именно то, что нужно нам обоим?
– Прятаться от реальности? Нет, не думаю.
– Я не это имела в виду. Возможно, это не бегство от реальности, а второй шанс. Жизнь дала нам шанс начать сначала и все исправить, сделать на этот раз все правильно.
Джек закрыл глаза, и, когда открыл их снова, в них появилось выражение неизбывной боли. Мелани даже показалось, что за эти мгновения тени под его глазами стали глубже.
– Дело в том, что для меня и первый раз был, как ты выразилась, правильным. Это ты была со мной несчастлива, ты, а не я захотела покончить с нашим браком.
Мелани едва сдержалась, чтобы не заткнуть уши. Она не хотела это слышать, разговор наводил на нее уныние, а она не хотела унывать, вечер был чудесный, через открытые двери с террасы доносился аромат весенних цветов. Нет, решила Мелани, никаких разговоров, мы вместе, и это главное, больше я ничего не хочу знать, во всяком случае пока.
Она встала с дивана, подошла к Джеку и остановилась рядом с ним.
– Потанцуй со мной.
– Мел…
– Что – Мел? Мы больше не танцуем? – Она скептически изогнула бровь. – Только не говори, что мы никогда не танцевали, я точно помню, что ты хорошо танцуешь и любишь танцевать.
На лице Джека отразилась борьба противоречивых чувств. Как и вчера вечером, он желал Мелани, и так же, как вчера, боялся к ней прикоснуться.
– Да, я люблю танцевать, – наконец сказал Джек и улыбнулся.
– Вот и славно.
Внутри у Мелани разлилось приятное тепло, она испытала не поддающееся описанию счастье, которое когда-то у них было. Она вдруг очень отчетливо вспомнила огонь, который охватывал их обоих в прошлом. Их любовь была подобна урагану. Это был рай и ад одновременно.
Мелани взяла Джека за руку и почувствовала, что между ними словно прошел мощный разряд высокого напряжения. Мелани не помнила, испытывала ли такие ощущения раньше, в ее памяти не отложилось, что удовольствие было приправлено болью.
По комнате плыла медленная, чувственная мелодия, звуки саксофона, казалось, исходили не из проигрывателя, а были рождены самой ночью. Джек привлек Мелани к себе, грудь к груди, бедра к бедрам. Он был намного выше ее, поэтому, когда Мелани склонила голову на его грудь, ее щека оказалась как раз на уровне сердца Джека и она услышала сильные, ровные удары. Джек наклонил голову и теперь почти касался губами ее волос. Его дыхание щекотало ей макушку, Мелани было невероятно приятно ощущать его сильное, мускулистое тело так близко от себя, ощущение было одновременно и знакомым, и как будто новым.
Джек легко коснулся губами ее щеки. Мелани подняла руку и коснулась волос Джека.
– Ты всегда носил такие длинные волосы?
Он улыбнулся одними глазами.
– Всегда. Я бы давно подстригся, да ты не разрешала. Ты пригрозила, что перестанешь заниматься со мной любовью, если я подстригусь коротко.
Он поцеловал ее в щеку, потом коснулся губами ее уха и стал ласкать нежную мочку. Мелани, задохнувшись от желания, едва устояла на ногах, все ее тело налилось сладкой болью.
– Пойдем наверх. – Она дотронулась губами до его подбородка, шершавого от отросшей за день щетины. – Я хочу быть с тобой, пойдем в спальню.
Джек почувствовал, как ее маленькие ровные зубки легонько прикусывают кожу на его подбородке. Не остановившись на этом, Мелани провела языком невидимую влажную линию вниз по его шее. Джек невыносимо страдал оттого, что не мог дать выход своему возбуждению.
