Джек с горечью подумал, что на этот раз друг ошибается. В ресторане, в безличной обстановке, ему было легче, чем дома. Да и что такое его нынешний дом? Одно название. Дом для него был там, где они жили с Мелани. По соглашению о разводе ранчо осталось за ним, а их городская квартира в Сан-Антонио отошла к Мелани. Теперь, когда Мелани официально перестала быть его женой, даже находиться с ней в одном городе для него было мучительно, слишком многое их когда-то связывало и слишком много боли и разочарований разделяло их теперь. Он перебрался в Даллас и даже купил себе там квартиру, но настоящим домом она для него так и не стала.
Спохватившись, что молчание затягивается и Кристиан ждет его ответа, Джек вздохнул и честно признался:
– Боюсь, Крис, из меня сегодня вечером плохой собеседник, извини. Да и твои сорванцы наверняка предпочтут, чтобы папа вечером был в их полном распоряжении.
У Джека не хватило духу признаться другу, что завидует ему. Он тоже мечтал о детях, но однажды у Мелани был выкидыш, и с тех пор она не могла забеременеть.
– Так ты точно к нам не присоединишься?
– Точно. Передай привет жене.
Хотя Джек не жаждал провести еще один вечер в одиночестве, наносить визиты ему хотелось еще меньше. Он привык ни от кого не ждать помощи и полагаться только на себя. Когда на него пять лет назад в одночасье свалилось целое состояние, это было везением, но для того, чтобы распорядиться богатством с умом и превратиться из простого ковбоя в преуспевающего бизнесмена, Джеку понадобились немалая выдержка, деловая сметка и трудолюбие. Но в конце концов он справился, и это придало ему веры в собственные силы.
Выйдя из здания бизнес-центра, Джек сел в машину, выехал на дорогу и повернул в направлении выезда из города. Как всегда, он превышал разрешенную скорость – Джек никогда не питал уважения к правилам, как говорил его отец, правила пишутся для дураков, которые не в состоянии думать сами, или для тех, кто ценит норму, безликий стандарт. Но Джек даже сейчас, добившись успеха, не желал вписываться в рамки каких-то общепринятых стандартов и норм.
Джек опустил стекло, поток воздуха принес в салон автомобиля знакомые запахи земли, цветов, свежескошенной травы. Слишком знакомые. К счастью, быстрая езда дала ему то, что требовалось: ощущение свободы, скорости, пространства. Джек вспомнил, как в юности любил скакать на неоседланном жеребце. Сознание опасности обостряло ощущения, он наслаждался сухим ветром, бившим в лицо, солнцем, припекавшим голову. Даже став преуспевающим виноделом, в душе он остался ковбоем.
Сейчас над его головой была крыша элегантного салона «мустанга», а руки лежали на обтянутом кожей руле, но ощущения были похожи на те, давние, только теперь ему подчинялся не норовистый жеребец, а мощный автомобиль. Лишь мчась с бешеной скоростью, Джек мог на какое-то время забыть, что потерял единственную женщину, которую когда-либо любил. Обратно в город Джек поехал тогда, когда решил, что его мысли и чувства пришли в относительно нормальное состояние.
Стоило Джеку войти в квартиру, как тут же зазвонил телефон. Сняв трубку, Джек услышал голос доктора Синклера, семейного врача Эплтонов.
– Где вы были? – недовольно спросил Синклер и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Я звонил вам несколько раз, в том числе и в офис, но… – В трубке затрещало, голос Синклера прервался, дальше Джек мог различить сквозь помехи только отдельные слова. – Опасность миновала… Немедленно приехать.
– Филипп, повторите, что вы сказали, я не понял и половины. О чем вы говорите, какая опасность?
Синклер повторил, но на этот раз Джек расслышал еще меньше.
– Ни слова не понимаю. Что случилось? Кто в опасности?
– Мелани.
Джек быстро втянул воздух.
– Что случилось с Мелани?
Но ответа он так и не получил: в трубке стало тихо, а потом послышались короткие гудки. Джека охватила паника. Он полез в карман за записной книжкой, чтобы найти номер Синклера и немедленно ему перезвонить, но телефон зазвонил снова. Однако за эти несколько секунд Джек успел представить дюжину трагических событий, которые могли произойти с Мелани. Схватив трубку, он вместо «алло», сразу спросил:
– Что с Мелани?
Врач тоже не стал терять время попусту.
– Она попала в автокатастрофу и получила сильное сотрясение мозга. К счастью, она вышла из комы.
В первый момент Джек решил, что ослышался. Связь по-прежнему оставляла желать лучшего.
– Из комы? Она была в коме?
– Да. У вашей жены ни единой царапины на теле, в этом смысле она легко отделалась, но она получила сильный удар по голове и некоторое время находилась в коме. Мы боялись, что она никогда не очнется, но, к счастью, все обошлось и теперь ее жизнь вне опасности.
– Жизнь? Вне опасности? Она что же, могла умереть?
Врач помолчал и кашлянул, прочищая горло.
Джек закрыл глаза и несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, пытаясь успокоиться. Никто не взял на себя труд сообщить ему о том, что произошло. Для семейства Эплтон он как был чужаком, аутсайдером, так им и остался. Да, он женился на Мелани, но в семью его не приняли, его едва терпели, и, как только стало известно, что Мелани хочет развода, ее родственники сделали все, чтобы воплотить ее желание – а она ведь могла бы и передумать! – в жизнь. Неудивительно, что их семейная жизнь не сложилась. Слишком многое было против них.
Доктор снова кхекнул.
– Как я уже сказал, Мелани впала в кому и нам долго не удавалось вывести ее из этого состояния.
– Черт бы вас побрал! – взорвался Джек. – Когда вы собирались сообщить мне, что моя жена попала в аварию?! После ее смерти?!
Джек так сжал в руке телефонную трубку, что пальцы онемели. Как они посмели держать его в неведении?! Джек был в ярости и одновременно чувствовал себя совершенно беспомощным, последнее раздражало его больше всего. Беспомощность – удел трусов, которые боятся действовать, он действовать не боялся, но у него были связаны руки. Джек снова зажмурился, но и с закрытыми глазами слишком отчетливо представлял Мелани, находящуюся в коме, на грани смерти. Она была для него важнее всех людей на свете, он любил ее так, как никого и никогда не любил, и вот выясняется, что он был близок к тому, чтобы потерять ее навсегда, безвозвратно.
– Но вы ее выходили.
– Да. – В голосе врача отчетливо послышалось облегчение. – Она в сознании и даже ходит.
– Тогда зачем вы звоните?
Джек не тешил себя иллюзиями и понимал, что никто из родных Мелани не стал бы звонить ему только из вежливости. Правила вежливости на него не распространялись. Для Эплтонов он как был простым ковбоем, пастухом, не достойным их Мелани, так им и остался.
– И что теперь? Мне полагается прислать цветы? Или, может быть, сделать благотворительное пожертвование больнице? Чего от меня хотят?
