– Милая, – терпеливо начал Джек, – если бы у нас действительно родился сын, ты бы мне сказала. Я тебя хорошо знаю, ты не стала бы скрывать от меня такое событие.
Мелани быстро отвернулась, ее губы задрожали, Джек понял, что она снова готова расплакаться.
– А что, если я все-таки скрыла и эта тайна так меня мучила, что я потеряла способность есть, пить, думать?
Джек смотрел на нее в замешательстве. Одно из двух, думал он, либо Мелани совершенно запуталась и не отличает правду от вымысла, либо она скрыла от меня огромную часть своего внутреннего мира.
Мелани смахнула слезы и заломила руки.
– Я надеялась, что мне удастся найти ребенка до твоего возвращения, и я пыталась, но потом его следы потерялись.
Джек накрыл ее руки своими, почувствовал, как они холодны.
– Я не сумасшедшая!
Джек внутренне напрягся.
– Я этого и не говорил.
– Не говорил. Но подразумевал. Честное слово, это не бред и не выдумка, я говорю правду! У нас родился сын, он не умер, его от меня унесли и должны были принести обратно, когда я приду в себя после родов, но я его больше не видела. Они его забрали и… и продали.
Терпение Джека иссякло. Он понял, что при всем желании не в силах помочь Мелани, ее воображение зашло слишком далеко. Ребенка отняли у матери и продали… И это в Америке, во второй половине двадцатого века?! Может, Мелани действительно сошла с ума? Джек расстегнул несколько пуговиц на рубашке и распахнул ворот – ему вдруг стало не хватать воздуха. У него было верное средство, которое всегда помогало ему успокоиться: быстрая езда. Не задумываясь о том, что бросает Мелани, Джек пошел в дом, чтобы взять ключи от машины. Сбежать, побыть в одиночестве, вот что ему сейчас необходимо.
– Джек!
Пронзительный крик заставил его застыть на месте.
– Ты мне не веришь, но это правда! Мне нужна твоя помощь, без тебя я не найду нашего малыша! Прошу тебя, не уходи!
Джек медленно повернулся. Путь к бегству был так близок… Джек вынужден был признать, что задача, которую он на себя взвалил, оказалась тяжелее, чем он думал. Со шрамами, ранами, с физической болью он бы мог как-то справиться, но не с душевным расстройством. Мелани, которую он знал и любил, и Мелани нынешняя – две разные женщины.
– Я ненадолго, мне нужно немного проветриться. Вернусь к ужину.
– У меня есть доказательства! – Голос Мелани дрожал, но не от слез, а от негодования: ее возмущало, что Джек ей не верит.
Она пошла вслед за ним в дом.
– Где они?
– Где что? – устало спросил Джек.
– Мои вещи. Вещи младенца.
– Я никогда не видел среди твоих вещей ничего для младенца.
Мелани почувствовала, как в голове начинает пульсировать боль, и прижала пальцы к вискам. Теперь она вспомнила, что все документы, касающиеся поисков ребенка, хранились в синей коробке из-под обуви.
– Ох, конечно, ведь я хранила их в тайне. С виду это обычная синяя коробка из-под обуви, надо спросить у Агаты, может быть, она ее куда-то убрала.
Джек вздохнул. Он понял, что придется сказать Мелани правду.
– Мел, есть кое-что, чего ты не знаешь.
Мелани обогнала Джека и развернулась к нему лицом. Он вынужден был остановиться. Они сверлили друг друга глазами и тяжело дышали. В эту минуту Мелани ненавидела Джека, его уверенность в собственной правоте. Что он может знать?
– И чего же я не знаю? – требовательно спросила она.
– С тех пор, как ты потеряла ребенка… или как его, по твоим словам, украли, прошло время.
– Я знаю.
– Много времени.
Сердце Мелани забилось чаще, у нее появилось предчувствие чего-то ужасного. Пытаясь совладать с собой, она сжала кулаки так, что ногти впились в ладони.
– Сколько?
– Пять лет.
Она ахнула, покачнулась и, наверное, упала бы, если бы Джек не поддержал ее. Не обращая внимания на ее протесты, он поднял ее на руки и отнес в ее комнату. Положив Мелани на кровать, он стал звонить по телефону.
– Кому ты звонишь?
– Врачу.
– В этом нет необходимости. Я прекрасно себя чувствую.
Но Джек ее не слушал.
– Да, доктор Синклер, случилось. Мелани стало плохо.
Мелани рывком привстала и попыталась выхватить у Джека трубку.
– Ерунда, я просто потеряла равновесие и слегка покачнулась! Не смей говорить за меня!
– Лежи и не дергайся! – отрезал Джек и продолжил разговор с врачом. – Нет, сознание она не потеряла.
– Я отлично себя чувствую! – выкрикнула Мелани.
Джек снова обернулся к ней и приказал:
– Тихо!
Негодование придало Мелани сил. Она вскочила с кровати и сумела-таки вырвать у Джека телефонную трубку.
– Доктор Синклер! Со мной все в порядке, я просто на секунду потеряла равновесие, вот и все. Скажите моему мужу… – Мелани оборвала себя на полуслове и посмотрела на Джека со смесью растерянности и ужаса. – Скажите моему мужу, что ничего не случилось.
Она протянула трубку Джеку и села на кровать. Джек еще что-то говорил врачу, но Мелани, ошеломленная своим открытием, больше ничего не слышала. Значит, я вышла за Джека. Как я это вспомнила? Когда мы поженились? Где? Он сказал, прошло пять лет…
– Итак, ты вспомнила, – прервал ее сумбурные мысли голос Джека.
Мелани не шелохнулась. С ее мыслями происходило что-то странное, они кружились, как подхваченные ветром осенние листья, и она не могла уловить их направление.
– Если прошло пять лет…
Она не договорила, пораженная открытием. Пять лет, из которых она не помнит абсолютно ничего, только то, что Джек – ее муж.
– Тебе почти двадцать три года, – тихо сказал Джек.
Он подошел к туалетному столику и зажег лампу под голубым шелковым абажуром. Мелани быстро отвернулась от света.
– Давай отложим этот разговор, – сказала она тихо.
– Мел, мы должны поговорить.
Она сцепила пальцы на коленях.
– Только не сейчас. Знаю, я сама настояла на разговоре, но это было до того… как я…
Ее голос сорвался, и Джек мягко подсказал:
– До того, как ты вспомнила, что мы женаты?
Мелани поёжилась, ее бросало то в жар, то в холод. Пять лет она жена Джека…
Джек обошел вокруг кровати и заметил, что Мелани дрожит. Заметил он и другое: как вздымается и опадает ее грудь в такт участившемуся дыханию, как свет лампы озаряет ее изящный профиль. Чудеса, да и только, подумал он с грустной улыбкой, все может измениться, мир может рухнуть и возродиться вновь, но одно остается неизменным – моя реакция на Мелани. Я испытываю прилив желания всякий раз, когда вижу ее.
