– До свидания, Кэтрин, – сказал он и ответил на звонок.
Я пошла к выходу. Не обернусь. Мне хватит силы воли и, конечно же, обернулась. Данте стоял, облокотившись о стену и что-то тихо говорил в сотовый по-итальянски, он по-прежнему смотрел на меня, усмехаясь, я ускорила шаги. Черт, вот черт. Мое имя… Спросил у Ли? Неужели и в самом деле пошел за мной?
Уже в такси, я нервно поправляла волосы, потом обхватила пылающее лицо ладонями. Какая я идиотка! Полная дура! Я была в его поместье и ни разу… ни разу у меня не возникла мысль, что, возможно, я нахожусь в доме того, кто хладнокровно, ради собственного развлечения, заставил юную Аниту перерезать себе вены.
Только сейчас я могла понять Ани… Если взрослые женщины рядом с ним теряют самих себя, то что говорить о впечатлительном подростке? И снова это угнетающее чувство – все, что я вижу далеко не такое, каким кажется на самом деле.
* * *
Алекс уже в десятый раз перечитывал заключение патологоанатома. Часы на стене показывали без десяти восемь, а он все еще не вышел из своего кабинета. Что-то не клеилось. Нет, с точки зрения экспертизы – идеально. Суицид. Никаких сомнений. Комар носа не подточит. Только Алекс за годы работы офицером в оперативном отделе успел привыкнуть к тому, что собственная интуиция очень редко его обманывает.
На столе разложены фотографии в аккуратном порядке, начиная с желтых клейких полос заграждений места происшествия, снимков трупа в разных ракурсах, заканчивая частями тела, педантично снятыми с близкого расстояния. Заславский лично принял этот вызов сегодня в семь часов утра. Он помнил свидетельницу, которая нашла труп, запах блевотины и запах смерти… Они всегда пахнут одинаково. Мертвецы. Может, никто не чувствует, но Алекс – да. Словно в воздухе витает металлический привкус крови и необратимости. Заславский может определить еще до того, как увидел жертву, мертва она или жива, именно по этому запаху.
Алекс разделил снимки на две части. Слева Анита Серова, а справа Вера Бероева. Обе примерно одного возраста, блондинки, русские. Обе порезали вены стилетом и обе сделали это в общественном месте. Совпадение? Алекс не привык верить в совпадения. Все случайное не случайно.
Еще раз перечитал заключение. Внимательно именно в том месте, где по предположению патологоанатома описывалось примерное время смерти и ее причина.
«Ровные глубокие порезы, нанесенные самой покойной. Никаких следов насилия. Есть следы сексуального контакта за несколько часов до смерти. Наркотических и алкогольных испарений в крови не обнаружено».
Алекс глубоко вздохнул и взял в руки фотографию Аниты. Возможно стоит наведаться к ее сестре и задать вопросы насчет увлечений покойной? Может, это какая-то секта подростков, которые выполняют ритуал?
Он уже проверил – жертв ничего между собой не связывало. Хотя, теоретически они могли быть знакомы.
– Эй, Алекс, ты чего так поздно?
В дверях показалась кудрявая голова напарника.
– Я еще полчасика, ты можешь ехать домой.
– Линда звала тебя в субботу на ленч. Приедешь?
Алекс поморщился. Вот уже несколько месяцев он не приезжал к Фернандо. После того как расстался с Кэт, он вообще не ходил по гостям, только работа. Чем больше, тем лучше для него, чтобы не думать и не бороться с идиотским желанием приехать к НЕЙ и долбить кулаком в ее дверь или следить за окнами ее дома и дожидаться с работы, чтобы еще раз поговорить и почувствовать себя куском дерьма. Все это неоднократно пройдено. Не сработает. Катя вычеркнула его из своей жизни и обратного пути уже нет. Линда и Ферни пытались его отвлечь, но каждый раз, когда Алекс приезжал к ним, он вспоминал, что раньше они с Кэт всегда делали это вместе. Именно по субботам. Линда пекла офигенный черничный пирог, и Кэт обожала отламывать золотистую корку пальчиками, а потом класть кусочки в рот и облизывать их маленьким розовым язычком, отчего у Алекса моментально вставал.
Кэт… его Кэт. Мягкая, нежная… сексуальная до умопомрачения, а потом такая колкая, ядовитая, чужая… Он сам виноват.
– Ну так как? Сегодня четверг.
– Я подумаю, поговорим об этом завтра.
– Ты опять ищешь то, чего нет? Девчонки начитались книжек, налазились по готическим сайтам, насмотрелись всякой дряни и демонстративно ушли в мир иной.
Фернандо зашел в кабинет, и Алекс медленно положил снимки на стол.
– Эти девчонки чьи-то дети, сестры. Если ничего нет, то я должен быть в этом уверен.
– Ты гребаный фанатик, Алекс. Вали домой спать. У тебя от бессонницы глаза скоро повылазят. Ты сколько чашек кофе выпил?
Ферни кивнул на мусорный ящик, наполненный картонными стаканами, с черной гущей на дне.
– Ферни, посмотри сюда. Разве ты не видишь, что два эти самоубийства как под копирку? Обе блондинки, учатся в одном колледже, порезали вены итальянским стилетом в общественном месте.
– Мы не расследуем такие дела. Это не в нашей компетенции. Передай их Питерсону, он займется.
– Есть еще кое-что. Посмотри на фото.
Фернандо наклонился, и Алекс положил на столешницу две почти одинаковые фотографии, на которых крупным планом были сняты тонкие синеватые запястья и глубокие следы от порезов, почти до кости.
– Думаешь, шестнадцатилетние хрупкие девочки могли нанести повреждения такой глубины? Стилет довольно тяжелое оружие.
Фернандо взял снимки и несколько секунд их рассматривал.
– Ты хочешь сказать, что это сделали не они?
– Я пока ничего не хочу сказать, я просто размышляю вслух.
– Мы не нашли никаких следов насилия, ни одной улики в парке, ни одного свидетеля, кто мог бы подтвердить, что девушки были там не одни. Заключение психолога одной из них говорит о том, что она была склонна к суициду. Кроме того, обрати внимание, возле свежих порезов есть еще и старые шрамы. Девочки развлекались таким образом не один раз. Этот стал фатальным.
– Я знаю. Кэт была психологом Аниты Серовой.
Алекс еще раз открыл папку с делом и внимательно перебрал бумаги.
– Ты допрашивал их родных? – спросил Заславский и посмотрел на Ферни. Тот поправил длинную прядь темных волос, убрав ее за ухо, и его карие глаза на выкате слегка сузились.
– Зачем? Мы задали несколько вопросов и уехали. Все и так понятно.
Алекс резко положил папки на стол.
– Ничего не понятно, Ферни. У меня, в моем районе, два трупа несовершеннолетних русских девчонок.
– И заключение патологоанатома о суициде, которое дает тебе полное право закрыть оба дела и валить спать или нажираться водки, или трахать какую-нибудь шлюху у себя дома. А ты сидишь здесь и ищешь несуществующего маньяка. Знаешь, Алекс, то, что Кэт свалила от тебя, не значит, что ты должен выносить мозг себе и окружающим. Хватит, закрой и это дело тоже, и начни с чистого лита. Ты уже на зомби похож, Заславский. Ты – ходячий труп, который не спал больше месяца. Упырь, который изводит себя из-за бабы.
