«Скажи, что любишь…» – тоже проклятый элемент игры. Ненавижу себя… Ненавижу за то, что с ума схожу по его проклятым блядским глазам, по ледяному спокойствию, по этой сумасшедшей властности и по психу, который живет внутри него. По этому безумному, звериному взгляду серийного маньяка. Во мне просто живет жертва. И он ее почувствовал, каким-то особенным чутьем охотника. Только я не умею играть в такие игры. Я заранее была обречена на проигрыш.
Вышла на улицу. Быстро пошла по подъездной дороге, на ходу набирая номер.
Как только вы даете мужчине понять, что вы в его власти, с этой секунды идет обратный отсчет от момента, когда вы признали поражение и до момента, когда ему надоест с вами играть. У Данте заняло меньше нескольких дней, чтобы полностью наиграться. Хотя, кто знает, может быть, это тоже рекорд, и я могу гордиться.
* * *
Заславский снова внимательно рассматривал копии квадратиков, меняя их местоположения то так, то сяк.
– Пустой квадрат может быть чем угодно: пробелом между словами или… или она не вошла в его личный счет.
Ферни наклонился к столу и на Алекса пахнуло запахом фастфуда и виноградного сока. Поссорился с женой и ел в забегаловке в квартале от участка. Заславскому о ссоре не рассказал. Или все настолько серьезно, или Алекс потерял его доверие.
– Возможно, и так. Не вошла, но послание нам он оставил. Как и препарат в крови Ли.
– Конченый ублюдок играется с нами. Ему доставляет удовольствие загадывать проклятые ребусы и заставлять нас решать их. До бесконечности… – затылок прострелило догадкой, как шальной пулей снайпера, навылет, так что глаза широко распахнулись. – Мать его! Ферни!
– Что?
– Смотри сюда. Буквы… как на латыни будет «Бесконечность»?
– Инфинити… – Ферни встретился взглядом с Алексом. – Твою ж мать!
Алекс склонился ниже и теперь выложил три буквы и пустой квадрат так, что они составили окончание слова.
– Если это действительно инфинити – значит знак, который он оставил на Ли, это ничего. Он не посчитал ее своей жертвой. Она не вошла в его ритуал очищения, или что он еще там делает с девочками. Инфинити – это перевернутая восьмерка. У нас шесть трупов и седьмая – это Ли. Но если она не вошла… значит, она шестая, а конченый ублюдок помешан на цифре восемь. Будут еще две жертвы, Ферни!
Вскинул голову и посмотрел на друга.
– Или же мы не нашли самую первую. Что по библиотекам, что со списками?
– Ты все их видел. Там только работники библиотеки и пара преподавателей. Всех пробили и проверили. Кстати, недавно поступило заявление о том, что ограбили школьную бухгалтерию. Притом недостачу обнаружили только вчера, так как бухгалтер была в отпуске.
– И как это относится к нашему делу? – Алекс все еще менял местами квадраты.
– Так это наша школа. И ограбили накануне гибели последней девочки.
Заславский посмотрел на Ферни.
– И что?
– Мы сняли отпечатки пальцев. Но там их просто куча.
– Не вижу никакой связи.
– Так просто, к слову. Мы в тупике, Заславский, да?
Алекс откинулся на спинку кресла.
– Да. Мы в тупике. Эта мразь готовится, а у нас полный ноль. Куча улик и ни одна не ведет к нему. Все, что мы знаем – лишь то, что этот психопат нам показал. При этом наверняка наслаждаясь тем, что мы ищем неделями. Мистер Бесконечность считает себя долбаным гением. И ты знаешь, Ферни, он, мать его, гений, потому что мы с тобой идем у него на поводу и ищем его идиотские пазлы.
– И по ай-пи ничего нет. Сервера корейские, он прикрывался левыми адресами.
– Но он взломал ноутбук Ли, не просто взломал, а удаленно открывал ее папки, файлы и даже вел дневник от ее имени.
– Он сделал это когда уже держал ее у себя. Она сама могла дать ему все пароли, и он ничего не взламывал.
– Но он знал, что дневник прочтет Кэт. Зачем ему Кэт, Ферни?
Фернандес смотрел на Заславского и вдруг тихо сказал.
– Она блондинка, русская, молодая, красивая…
– Молчи! Даже не говори этого вслух!
– Но мы оба об этом подумали, Ал! Пусть за Кэт понаблюдают. Я попрошу кого-то из ребят.
Дверь в кабинет распахнулась, и Стефани втащила громко ругающегося парня, он матерился и тряс длинными засаленными волосами, заплетенными в кучу косичек. В кабинете тут же запахло потом и дешевым табаком.
– Вы не можете меня задерживать. Я с вами сотрудничаю. У нас договоренность!
– Так сотрудничаешь, что я гонялась за тобой по всему городу, говнюк?
Алекс поморщился. Только этого торчка ему здесь и не хватало для полного счастья.
– Зачем привела его?
– Он сделал звонок на сотовый Веры Бероевой, и ее мама сообщила мне об этом. Я как раз была не далеко от их точки. Но этот мудак заставил меня бегать за ним по всем злачным местам.
Стефани пнула Спарки в бок и тот взвыл:
– Это применение силы. Мой адвокат…
– Заткнись! – рявкнул Алекс. – У тебя на дозу нет, не то что на адвоката. И если я захочу, то уже завтра отправлю тебя в колонию, где ты быстро найдешь, чем расплачиваться за полоску кокса. Твой тощий зад вполне сойдет за валюту.
– Вы не можете меня посадить. Я ни в чем не виноват. Я уже давно не торгую.
– Зачем ты ей звонил?
Парень молчал, и Алекс кивнул Стефани на дверь. Та повернула ключ в замке и подперла ее стулом.
– Звуконепроницаемый кабинет, Спарки. Я сейчас повыбиваю тебе зубы и скажу, что так и было.
Схватил руку парня и придавил к столешнице, засунул пальцы в дырокол.
– Как думаешь это больно? Проверим, Спарки? Сделаем в тебе пару лишних отверстий?
Парень захныкал, пытаясь вырваться, но его крепко держал Ферни, а Стефани включила радио на всю громкость.
– Я скажу. Все скажу.
Кивнул Стеф, и та убавила звук.
– Говори!
– Вера – она брала у меня дозу. Постоянно. Как и Ани. Они задолжали мне за несколько грамм. Пару недель назад мне позвонили и предложили заработать. Сказали, что у девчонок есть нужные снимки, и что мне могут за эти снимки заплатить. Много заплатить. Анька и Верка принесли мне фото. Там порнуха. Ничего интересного. Ублюдочные сектанты жарят своих шлюх в каком-то подвале. Зачем эти конченые хранили снимки я не знаю. Но они принесли их мне, и я получил деньги… А потом, – парень испуганно посмотрел на копов, – меня посадят за это, да? Посадят?
– Говори! Дальше!
– Ну я решил срубить с них тоже деньги, со всех, кто был на этих снимках. Мне позарез надо было. Правда! Не на дозу! Вот и позвонил ей. Чтоб заплатила, не то ее чопорная мамаша-католичка получит инфаркт, если узнает, чем промышляла ее дочь.
