– Решил тут пошлую драму устроить? Я, мол, калека и семью-жену своим увечьем гордо обременять не стану? Так, Красноярцев? Пошлю вас позамысловатей подальше, оскорблю побольней, чтобы наверняка обиделась и вернулась в Москву?
Лялька плакала, отбросив игрушку, явно грозя родителям большими слезами и истерикой, если они не угомонятся сейчас же, но Алиса с Алексеем продолжали ее игнорировать – потом, дочь, потом!
– То есть, случись со мной такая беда, ты бы благополучно и радостно свинтил из моей жизни, если бы я тебя от благородства послала? Так понимать твое предложение? Человек-то по себе судит, да, Красноярцев? – Лялька окончательно громко разрыдалась, Алексей неосознанно тут же принялся качать дочь, а разъяренная Алиса резко наклонилась к нему, приблизив свое лицо к его, и продолжила моральную порку, глядя ему в глаза: – Я твоя венчаная жена, Красноярцев, в горе, радости и в любой другой херне, пока смерть не остудит! И не позволю тебе оскорблять меня такими предложениями, – прищурилась, как разъяренная тигрица, и спросила: – Что, Ярый, сдался? Как по-настоящему приперло, так сразу и сдался? Ах-ах-ах, какой из меня теперь оператор, муж и отец! Может, еще и самоудавиться на веревочке надумал? Что, слабо бороться? Все вроде герой, герой был, а как до подвигов дошло, так кишка тонка оказалась! Проще всех ненавидеть и в позу встать: вот я какой порядочный и жутко жертвенный – от семьи откажусь, никому в обузу не буду? Так, да? – Она взялась одной рукой за спинку его кровати и придвинулась еще ближе к его лицу. Лялька уже вовсю заходилась истеричным воплем. – Я открою тебе секрет, Красноярцев: ноги – это приложение к голове. Так что, будь любезен, сделай всем нам большое одолжение: уже включи этот свой орган по-настоящему, прекрати страдать фигней и займемся делом наконец.
Они смотрели, смотрели в глаза друг другу, и Алиса ясно видела ту борьбу, что происходила в нем, и четко уловила момент, когда он отступил от мрака, вернувшись к ней. Красноярцев протянул руку, ухватил жену за шею, притянул к себе, поднял голову и уперся лбом в ее лоб, закрыв глаза:
– Лиска, я же псих, я же сам себе болезнь придумал. Ты это понимаешь? – шептал он ей, словно жаловался.
– Ну, как придумал, так и передумаешь, – ответила шепотом она. – А я тебе помогу. Мы все поможем.
И резко выпрямилась, поправила задравшийся пиджачок и величественно распорядилась:
– Успокой ребенка, а я пойду узнаю твой распорядок и процедуры.
И выплыла из палаты горделивой походкой державной особы.
– Ну, тихо, тихо, маленькая, – принялся успокаивать Красноярцев зашедшуюся настоящей истерикой дочь, и вдруг, первый раз с того момента, как обнаружил неподвижность своих ног, он улыбнулся искренне и радостно. – Вот так, доча, огреб твой папка моральных трындюлей по полной программе! Но какая у нас с тобой мамка, а: королева! Отделала меня как котлету! А я тут как дурак несколько недель лежал и придумывал, как от вас отказаться. Да как от такой откажешься? – Он прижал Ляльку к себе, поглаживал, успокаивал, а сам продолжал улыбаться и шепотом поделился с дочкой: – Она сказала, что любит меня. Поняла? Любит.
Алиса, выдержав горделивый королевский проход от кровати мужа из палаты, закрыв за собой дверь, обессиленно привалилась к ней спиной, успокаиваясь. У нее мелко-мелко дрожало что-то в животе, казалось, ноги от слабости сейчас подломятся и она рухнет.
Она не ожидала такого!
Не ожидала, что Алексей за столь короткое время успел глубоко погрузиться в отчаяние и отрицание себя и своей жизни. Не ожидала.
И не ожидала, что придется начать борьбу не только с его болезнью, но и с его отказом от жизни и семьи. Вот так – сразу и жестко!
И не ожидала, что это вызовет в ней самой такую боль и такую ярость.
Она вернулась где-то через полчаса, предварительно постояла перед палатой, собравшись с духом и взяв под контроль свои эмоции, распахнула дверь и, выдерживая «режим» невозмутимости, вошла в комнату.
Лялька посапывала, задремав у отца на животе, а он, придерживая ребенка рукой, тихонько что-то напевал ей, замолчал, когда вошла жена, посмотрел прямо на нее непонятным взглядом и махнул свободной рукой, подзывая к себе. Она подошла и чуть наклонилась, Ярый взял ее за руку и притянул к себе. Она наклонилась еще ближе, и тогда он мягко взял ее за шею, приблизил к себе ее голову, уткнулся своим лбом в ее лоб и шепотом попросил:
– Прости, – вздохнул глубоко, выдохнул и повторил: – Прости, Лиска.
– Все хорошо, Леш, – шепотом ответила она мужу. – Теперь все будет хорошо. Вместе мы справимся, ты же знаешь.
– Справимся, – выдохнул он и, слегка отстранившись, повернул ее голову и поцеловал. Долгим, проникновенным поцелуем.
Поблагодарил и поздоровался по-настоящему.
С этой моральной порки, устроенной Алисой, все поменялось кардинально. И они уже вдвоем да с врачами приступили к масштабному наступлению на его непонятный недуг. И, как в таких ситуациях водится, началось все атакой с криком «Ура!», а завершилось анализом проведенного боя и ошибок.
Решили настоящий диагноз никому, кроме семьи, не сообщать – незачем съемочной группе знать, что у руководителя такая странная болезнь, да и руководству тоже незачем. Вполне достаточно официального больничного листа, в котором диагноз указан как паралич нижних конечностей, наступивший вследствие полученной при падении травмы. Кстати, сам Захар Иванович и настоял на таком решении, вполне убедительно его обосновав.
Алексей, под давлением Алисы, согласился на все возможное, что только предложат врачи для его исцеления, и самое главное на то, от чего больше всего отнекивался и отказывался, – консультация и работа с психотерапевтом.
И тут произошла первая заминка: Красноярцев оказался негипнабелен.
Как ни странно, выяснилось, что такая нечувствительность к гипнозу часто наблюдается именно у творческих людей, как и ее обратная сторона – повышенная чувствительность к нему. Так что простой эксперимент с работой ног в неосознанном состоянии не получился.
Психотерапевт провел несколько сеансов с Алексеем, но результатами остался не очень доволен – вроде открытый человек, с сильно выраженной творческой составляющей и ярким воображением, но практически не идет на контакт. Тогда доктор предложил медикаментозное лечение, но, посовещавшись с лечащими Алексея врачами, Алиса с мужем отказались от этого варианта – сильнейшие психотропные и подавляющие препараты, с глубоким действием на нервную систему, с неизвестным исходом и тяжелыми побочными эффектами? Нет, спасибо.
Они вдвоем, да еще и администратор Света перелопатили весь интернет, выуживая сведения о похожих случаях, связывались со специалистами в данной области, даже провели переговоры по скайпу с немецким профессором. И, собрав массу информации, поняли, что все сходятся к тому, что требуются время, терпение, постоянная работа с психологом, физиотерапия, массажи – и, может, пройдет само.
А может, и не пройдет.
