На площадку вышли Тромбон и несколько девочек в длинных сарафанах и кокошниках. Арам негромко застонал…
Репрессии начались сразу после линейки: Нагайна требовала, чтобы Сёмочкина наказали за побег. Правда, Ксюше удалось уговорить её отложить наказание на вечер, чтобы Серёжа не пропустил общую игру.
Вся вторая половина дня прошла в игре «по станциям» – Ксюша разрисовала на листе ватмана красивый «маршрутный лист», и ребята всем отрядом бегали от одного пункта к другому, выясняя, какого цвета занавески в кабинете у директрисы и умеет ли плавать техничка. В разгар игры пропали Митя Гроссман с Димой Доброхотовым. Впрочем, найти их удалось довольно быстро – по грохоту и звону битого стекла. Оказалось, мальчишки успели разыскать в главном корпусе кладовую со спортивными снарядами, найти футбольный мяч и высадить окно в кабинете директора. Завхоз Михалыч, осмотрев место происшествия, молча принялся сметать осколки, предоставив Ксюше ахать и охать, ругаясь на своих подопечных.
Возвращались в свой корпус уже в сумерках. Предстояло придумать название и девиз для отряда. Ксюша предложила обсудить это в холле. Она зажгла длинную парафиновую свечку и попросила Константина Алексеевича погасить свет. «Так интереснее!» – объявила вожатая.
– Серёж… Ну тебе пора… отбывать наказание.
– Угу, – Сёмочкин повесил голову.
– Константин Алексеевич, вы отведёте его в красный уголок? – Ксюша вопросительно посмотрела на вожатого, все ещё стоявшего в дверном проёме.
Тот молча кивнул, подождал, когда к нему подойдёт Сёмочкин, и решительно положил руку ему на плечо. От хлопка двери, закрывшейся за Серёжей и Константином Алексеевичем, пламя свечи дрогнуло и погасло. На секунду воцарилось молчание – всем стало слегка жутковато.
– Я… сейчас! – Ксюша чиркнула в темноте спичкой, но та сломалась.
Лизанька шумно сглотнула.
В этот момент стоявший в углу телевизор внезапно ожил и зашипел. Экран вспыхнул голубоватым светом, по нему пошла рябь, замелькали переключаемые каналы. Ксюша от неожиданности выронила спички, кто-то из девочек закричал.
– Ребята, – нашлась, наконец, вожатая, – у кого пульт от телевизора?! И… и включите кто-нибудь свет!
Эля уже стояла возле выключателя. Через секунду свет вспыхнул, однако телевизор продолжал шипеть и мигать. Пульта ни у кого не было. Дима Доброхотов и Митя Гроссман одновременно пожали плечами. Арам почему-то вдруг начал кружить по комнате, время от времени поднимая руки. Все, включая Ксюшу, в изумлении смотрели на него. «Вот так, наверное, люди и сходят с ума, – подумал Миша. – Жалко. Неплохой, в сущности, был Арам. С такого-то умищи попробуй не сойди. Все-таки толстые книжки на английском до добра не доводят…»
– Жжжжжуть! – шептала Вика Незнамова.
– Чисто теоретически, – спокойно начал Арам, продолжая расхаживать туда-сюда, – луч от пульта должен идти по прямой. Перемещаясь по комнате, я пробовал заслонить телевизор от луча, чтобы вычислить его траекторию. Сигнал прекращается, только если я стою здесь, – он остановился, – и это означает, что сигнал идёт… с дивана!
Арам обвиняюще вытянул руку, и все немедленно обернулись к дивану напротив телевизора. Диван был совершенно пуст, если не считать пары подушек. Однако Эля решительно подошла к нему и раскидала подушки.
– Домбаян, – процедила она сквозь зубы, – разберись с этим…
Ребята моментально сгрудились вокруг дивана.
Под подушкой верхом на пульте от телевизора мирно лежала черепаха по кличке Че Геварра, европейская болотная. Самец.
* * *
Днём Теша всё не решался внимательно осмотреться в спальне девочек – в комнату периодически кто-нибудь забегал, и приходилось быстро прятаться. Для него страшно непривычным оказалось то обстоятельство, что в его новом «доме» так много детей. В родной квартире видеть Тешу способен был только Миша, при взрослых же квартирный мог хоть колесом ходить. А здесь приходилось прятаться непрерывно, разоблачение грозило каждую минуту!
Услышав, как заскрипела входная дверь корпуса, Теша осторожно выглянул в коридор и выяснил, что весь отряд в полном составе, вместе с вожатыми отправился в общую комнату. «Отлично!» – Теша даже потёр лапки от удовольствия. Значит, в ближайшее время в спальни никто не зайдёт. Весело помахивая хвостом и что-то мурлыча под нос, он направился к своей уже любимой тумбочке.
– Я сейчас, только возьму у себя кое-что и сразу, я быстро! – торопливо проговорил Серёжа Сёмочкин, забегая в комнату и захлопывая дверь перед самым носом вожатого. Он обернулся к своей тумбочке и замер.
Замер и Теша, до этого момента торопливо что-то жевавший, наполовину забравшись в тумбочку Сёмочкина. Наружу торчали только его коротенькие ножки и длинный тонкий хвост, который подергивал кончиком в такт жевательным движениям Тешиных челюстей.
– Ой… – тихо проговорил Серёжа, без сил привалившись к двери.
Теша проглотил недожёванный кусок булки.
– Э… галлюцинация? – задумчиво спросил Серёжа то ли Тешу, то ли самого себя.
– Сам ты эта… цинация, – проворчал Теша, дёрнул хвостом, вздохнул и вылез из тумбочки. – Теша я. Закроватный. Квартирный. Кушаю вот.
– Галлюцинация, – печально заключил Серёжа. – Ещё и разговаривает. И ест, главное… Мои же булочки и ест. Это у меня от голода, значит…
– Голод – это да, – загрустил и Теша, – голодно тут, ничего не скажешь…
– И шоколадки у меня все пропали, и даже булочки из столовой всё время… Так это ты, что ли, мои булочки схомячил? – опомнился Сёмочкин и даже, кажется, от этой мысли разом поверил в Тешину реальность.
– Эй! – Вожатый попытался снаружи открыть дверь, к которой Серёжа привалился изнутри. – Ты что там делаешь? Давай быстрее уже!
– Я сейчас! – крикнул Серёжа, обернувшись.
– Слушай! – торопливо зашептал Теша: – А где ты свои конфеты доставал? У нас дома они всегда были в кухонном шкафчике, а здесь я всё никак не найду местного месторождения….
Серёжа странно посмотрел на Тешу и вздохнул.
– Боюсь, родятся они в магазине в городке… идти туда надо. И покупать. А меня сейчас в красном уголке каком-то запрут… нельзя нам в город.
– Хм… – Теша внимательно осмотрелся вокруг. – Запрут, говоришь? А если выберешься, прихватишь на мою долю тоже?
– Да уж куда там – выбраться…
– Рюкзак возьми, – посоветовал Теша и деловито схватил первый попавшийся рюкзак.
– Стой! Это же не мой, это Домбаяна… вот этот мой…
…Через минуту Серёжа вышел из комнаты, поправляя на плече чем-то туго набитый рюкзак.
– Булочки взял, чтоб не скучно было, – бодро пояснил он недоумевающему вожатому. Тот посмотрел на рюкзак, готовый, казалось, лопнуть, но, ничего не сказав, молча пошёл показывать дорогу.
