А в начале ХХ века медиумы не сдавались.
Они с удивительной готовностью шли на испытания, предлагая себя самым злым и ироничным комиссиям. Только через менделеевскую «инквизицию» прошли почти все знаменитости медиумизма: Кляйер, братья Петти, Бредиф и пр.
Дмитрий Иванович, что называется, умел «поговорить по душам», и испытания Петти закончились (буквально!) рыданиями братьев.
Елена Блаватская была разоблачена трижды. Причем, каждое из разоблачений было убийственным и однозначным.
В первый раз это случилось, когда белая рука призрака, возникавшая «из ниоткуда» на ее вечерах оказалась обычной перчаткой, тщательно набитой ватой и умащенной фосфором. Скандал был настолько силен, что Французское Спиритическое Общество, которое она на тот момент возглавляла, было вынуждено самоликвидироваться.
Во второй раз был схвачен и задержан бесплотный «дух-наставник», возникавший в самый драматический момент сеанса. Им оказался цирковой актер, с которым Елену Петровну связывала старая дружба с тех самых времен, когда она сама работала в Стамбульском цирке.
Третий случай был еще неприятнее. Верный адепт и сторонник Блаватской А. Синетт признал наличие специального персонала, который в нужный момент сбрасывал на спиритический стол «записки от тибетских учителей».
Впрочем, серии провалов никак не мешали авторитетным сторонникам спиритуализма писать о нем восторженные труды.
В России этим занимался, в частности, профессор А. Аксаков, как-то ухитрившийся в своей работе «Памятник научному предубеждению» (1893) все неудачи медиумов на «менделеевских комиссиях» представить их блестящими достижениями, а их самих — страдальцами.
Блаватская, несмотря на скандалы, сумела стать знаменем и официальным идеологом магов современности, обзавестись армией фанатов, написать и издать множество трудов, которые переиздаются и изучаются по сей день.
Чрезвычайно мощным было и общее мировое идеологическое обеспечение культа духовидения.
Известно (как минимум) около тысячи фундаментальных работ, утверждающих истинность спиритуализма. Их авторами были самые известные философы, психиатры, психологи, химики, антропологи, политики, выдающиеся изобретатели, ученые — лауреаты Нобелевской премии и писатели.
В этом списке Артур Конан-Дойл, Дж. Артур Хилл, Фенимор Купер, К. Фламарион, Гюго, Сведенборг, Шопенгауэр, Бичер-Стоу, и даже открыватель таллия сэр У. Крукс.
Владельцы разного рода скипетров Европы того времени тоже (в той или иной степени) баловались магическими сеансами.
Сами они, разумеется, столов не вращали, но нежно покровительствовали медиумам. Распространению и популярности спиритизма способствовали почти все королевские дома, великие князья дома Романовых, президенты и министры.
К духам обращались за советом Линкольн, Франклин, Гладстон, Мадзини, Гарибальди, Франц-Иосиф.
В Петербурге конца XIX начала XX вв. страстным и весьма влиятельным проповедником спиритуализма был князь Ольденбургский.
Следует помнить, что это был тот самый человек, что основал, выстроил и долго содержал Институт Экспериментальной Медицины, академическое учреждение с безупречной научной репутацией.
Ольденбургский, впрочем, был знаменит не только спиритуалистическими увлечениями и благотворительностью.
Он и сам проводил эксперименты, желая вписать свое имя в историю медицины не только как мецената.
В частности, князь разрабатывал методику избавления от острых болей при помощи установки ног пациента на работающую шарманку.
Шарманка своими вибрациями и звуками (по мнению Ольденбургского) сообщала нужную скорость электрическим волнам в теле страдальца, застой которых и вызывал ощущения боли.
В приверженности к спиритизму князь был непреклонен, щедр и отважен. Его вера в торжество медиумов была столь прочной, что однажды он предложил «лично убедиться» и «наконец, уверовать в жизнь духов»… насмешнику и скептику И. П. Павлову.
Павлов (по настоянию мецената) посетил спиритический сеанс в Аничковом дворце и без особого труда испортил вечер собравшимся там любителям возвышенного.
Сделал он это очень простым образом — обеспечив полный физический контроль за всеми движениями мага.
Эта история получила известность, но следствием ее было лишь объявление (теперь уже Павлова) «безнадежным и примитивным материалистом, само присутствие которого, послужило духовным противодействием открытию врат тайного мира».
Павлов, в ответ на реплику о «духовном противодействии», посмеиваясь, показывал манжеты, которые ему порвал медиум, пытавшийся в темноте выкрутить запястья из цепких рук Ивана Петровича.
№ 12
Сторонники медиумизма быстро научились игнорировать любую неприятную для них информацию, а с начала ХХ века они уже яростно контратакуют материалистов, успешно завоевывая информационные пространства.
Барон Гуддельштубе поражал публику, размещая с своем спиритическом журнале свидетельства о том, как ему удалось вызвать дух Гиппократа, давшего уникальный рецепт излечения острого ревматизма. (Отметим, что действенность рецепта осталась под вопросом).
Появляются крайне убедительные автографы, оставленные во время спиритических сеансов духом Юлия Цезаря, Октавиана, Ювенала, Абеляра и пр.
Иными словами, та эпоха предлагает множество трагедий и комедий, но очень мало фактов.
Покаянные мемуары Маргариты, выводы менделеевской комиссии, остроумные выходки Циона и Мурсенбурга, эффектные разоблачения Юма и Блаватской — это скорее беллетристика «на тему спиритизма», чем лабораторный материал для исследования.
Тем не менее, и она дает мутноватое, но удовлетворительное изображение общей картины. В ней доминирует ложь, фокусы и подлоги. Чего-либо в действительности загадочного или необъяснимого, при всем желании мы в ней пока не видим.
Конечно, в картине настораживает очень высокий процент «цирковой» компоненты. Почти все выдающиеся, хрестоматийные спириты, основатели целых направлений и обществ, имевшие всемирную славу, так или иначе оказываются (в прошлом или настоящем) связанными с цирковым ремеслом.
Это касается не только спиритизма, но и месмерических практик (животного магнетизма), вещих снов, ясновидения и пр.
Некий относительный порядок в деле фиксации результатов был наведен лишь с в конце первой трети XX века. Только тогда был выработан режим полного контроля за «магом» и помещением в котором проводился сеанс.
Примерно в это же время «магизм» для удобства классификации и документирования был разделен на основные направления: телепатию, ясновидение, проскопию, психокинез, спиритизм, целительство, медиумизм, спиритуализм и т. д. Тогда же были окончательно утверждены не слишком изящные термины, обозначающие участников сеанса: перципиент и индуктор. Перципиент — это маг, тепепат, ясновидящий. Индуктор — это тот, кто подвергается сверхъестественному воздействию.
