— Потому что есть подозрения, что ребята из этой
конторы его и шлепнули.
— Возможно, — кивнул Володя. — Я не
спрашиваю, откуда у тебя такие сведения, хотя, как журналист, обязан, но я плохой
журналист, личное благополучие для меня важнее однодневной сенсации. В прошлом
году в одной газете появилась серия публикаций на тему торговли оружием за
подписью В. Светлов. Так, сплошные намеки и ничего конкретного, а В. Светлов
вдруг исчез, и нашли его только в апреле, когда снег сошел. Опознали по одежде.
Короче, за сенсациями не гонюсь и тебя вопросами изводить не буду, говорим мы с
тобой дружески и не говорим даже, а так, сплетничаем.
— Ты меня запугал, — нахмурилась я.
— Так это для твоего блага. Вернемся к твоему вопросу.
Чем Мелех был интересен ФСБ? Ответ простой, точнее, их два и оба простые.
Первый: что-то у них не заладилось и драчка пошла промеж своих, оттого Мелеха и
убрали. Второй: в ФСБ не одни твари продажные и кто-то всерьез решил навести
порядок. Тут тоже логично начать с Мелеха.
— Ничего себе порядок, — ахнула я, — взяли и
шлепнули.
— А чего ты хочешь, с врагом приходится бороться его
оружием.
— Меня в школе другому учили, — проворчала я.
— Само собой. Мелех, кстати, тоже в школе учился. В
двадцать первой. И неплохо учился.
— При чем здесь это?
— При том, — насупился Володя. — Давай чай
пить.
— А если он жив? — спросила я невпопад.
— Кто? — удивился он.
— Мелех. Если покушение — инсценировка? Кому это может
быть выгодно?
— С такими вопросами лучше обращаться в Голливуд, там
крупные специалисты, такого наворотят. Хотя… — Володя некоторое время смотрел
на меня, точно прикидывая, говорить или нет, вздохнул и сказал:
— Официально Мелеху в этом городе принадлежит лишь
ресторан…
— Я знаю.
— Не перебивай. Неофициально… легче сказать, что ему не
принадлежит. Наша газета до недавнего времени тоже была его собственностью.
— Газета? — удивилась я. — Зачем ему газета,
она же больших доходов не приносит?
— Во-первых, газета — это газета, и польза от нее
ощутимая — формирование общественного мнения и прочее, во-вторых, и в-главных,
это с газеты доход не большой, точнее, его вовсе нет, но у нас три приложения,
например «Досуг», кроссворды, анекдоты, тираж — четыре миллиона экземпляров.
Как тебе?
— Четыре миллиона впечатляют.
— То-то. Он имел с газеты большие деньги.
— Почему имел?
— Потому что две недели назад продал нас со всеми
потрохами одному московскому дяде. Это страшная тайна, и узнал я о ней
случайно. Дружок у меня в Москве, хороший парень, а у него есть брат, так вот
он представлял интересы покупателя.
— И что это объясняет? — туго соображая, спросила
я.
— А ты подумай. Человек продает дело, приносящее
большую прибыль. Держит сделку в секрете. Теперь вопрос: могли быть еще сделки,
подобные этой?
— Мелех все переводит в наличку? — ахнула я.
— Почему нет?
— Эти деньги должны где-то лежать, немалые деньги, и
кто-то хотел бы их получить. Тогда просто убрать Мелеха не годится.
— Ну вот видишь, в тебе проснулся сценарист. Вариантов
множество, а, значит, есть где разгуляться фантазии.
— Допустим, он надумал смыться, его дружки об этом
пронюхали, а что ФСБ? Там не хотят, чтобы деньги ушли за границу? Вот черт…
— Ты главное помни, что это наши фантазии. Сидим, пьем
чай и придумываем сюжет для блок-бастера, так, легкая гимнастика ума.
— Ничего себе гимнастика, — возмутилась я. —
Ты бы знал, что творится…
— А я не хочу, — чрезвычайно серьезно ответил
Володя. — У меня к тебе юношеская любовь и светлые воспоминания, вот я и
болтаю о том о сем, а знать мне ничего не надо. Я через неделю в Москву
отбываю, дружок помог, говорю, отличный парень, вот и подсуетился. Хорошая
должность, хороший оклад… У меня счастливое будущее, зачем мне неприятности?
Ты, кстати, на фотографию обратила внимание? — Он извлек из папки фото и
положил передо мной. — Лучший друг господина Мелеха — Скуратов Денис
Алексеевич.
— У него и друзья есть? — не поверила я.
— Ну, друзья не друзья, однако виделись часто, друг
друга по плечам хлопали, целовались даже.
— А сейчас не целуются?
— Если Мелех тю-тю, так это затруднительно. К тому же в
последнее время он предпочитал сидеть в своем ресторане, не иначе чего-то
опасался. Но лучший друг его ежедневно навещал. Говорят, он не только друг, он
компаньон.
— То есть вполне мог Мелеха убить?
— Какие у тебя представления о дружбе, —
сокрушенно замотал головой Володя, — вполне в духе Голливуда.
— Что ж, и вправду есть над чем голову поло, —
мать, — сказала я, вертя в руках фотографию, где Мелех со Скуратовым
стояли в обнимку и, по-моему, здорово навеселе. На лицах улыбки, физиономии
вполне человеческие, встретились друзья, выпили, сделали фотографию на память…
До чего ж все в этой жизни обманчиво.
— Ты почему чай не пьешь? Пирожные вкусные.
— Что-то мне пирожные поперек горла, — поднимаясь,
вздохнула я. — Спасибо за содержательную беседу.
— Пожалуйста. Заходи, если что. До четверга я еще
здесь.
Мы простились, и я поспешила на свежий воздух. Нечего и
говорить, что беседа с Мартыновым произвела на меня самое тягостное
впечатление. И так было скверно на душе, а тут хоть вовсе не живи на свете.
Если все вполовину так плохо… «Сматываться надо», — мысленно увещевала я
себя. Но стоило подумать об этом всерьез, как тоска наваливалась на меня со
страшной силой. Куда ехать, к кому, зачем?
И тут же пришли другие мысли, утешительные: отправиться на
квартиру Ольгиной тетки, дождаться, когда здесь все уляжется, утрясется и про
меня, глядишь, забудут, и я вернусь к себе домой, на работу устроюсь, а коли
Мелех нас покинул, то и пакостить мне теперь никто не будет. Буду жить спокойно
и счастливо.
Очень хотелось в это верить, и я упорно гнала прочь мысли о
Павле, чокнутом блондине с бритвой, Льве Кирилловиче с его мальчиками и
автогеном в перспективе.
