— Имя свое еще раз назовите, — попросил мужчина.
Я, конечно, назвала, торопливо повесила трубку и побежала дворами в сторону
кирпичного завода. Оттуда в Костино, где находилась квартира Ольгиной тетки,
раньше ходил автобус.
До кирпичного завода я добралась без происшествий и
убедилась, что за пять лет расписание движений автобусов не изменилось. Я
дождалась одиннадцатого номера и через пятнадцать минут уже стояла перед
облезлой девятиэтажкой. Впрочем, двор был уютным: три рябины, береза и даже
небольшая клумба в глубине двора, ближе к гаражам. Я поднялась на третий этаж,
игнорируя лифт, вошла в квартиру и огляделась.
Квартира была самая обыкновенная — двухкомнатная, на одну
сторону с полукруглым балконом и стандартной мебелью. Светло, уютно, но на меня
вдруг напала такая тоска, хоть волком вой. Что мне делать в этой самой
квартире? Телевизор смотреть? Положим, день-другой я худо-бедно просижу, а
потом… «Потом суп с котом», — мрачно подумала я и плюхнулась в кресло.
Моя деятельная натура требовала выхода. Я прошлась по
квартире, включила телевизор, заглянула в холодильник: консервы и банка с
вареньем. Не густо. Пожалуй, стоит сбегать в магазин, если я не намерена
уморить себя голодом. Но идти в магазин не хотелось. От нечего делать я
принялась листать старые газеты, которые лежали в кухне на подоконнике. Это
занятие мне тоже быстро надоело. Я сложила газету с намерением отбросить ее, и
тут взгляд упал на знакомую фамилию внизу последней страницы: Мартынов В.Е.
Инициалы подходят. Почему бы и нет? Володя Мартынов, главный редактор одной из
газет, выходящей в нашем городе, друг юности, который после гибели Сережи вроде
бы даже ухаживал за мной, но, повстречавшись раз с парнями Мелеха, проявил
благоразумие и исчез из моей жизни.
Минут пять я разглядывала фамилию, выделенную шрифтом, затем
взглянула на дату: газета вышла тринадцатого мая сего года. Прихватив ее, я
прошла в прихожую, где на тумбочке стоял телефон, и набрала номер редакции.
— Редакция «Городских огней», — сообщил мне
приятный женский голос, и я спросила:
— Могу ли я поговорить с Мартыновым?
— Одну минуту… — Последовала пауза, и вслед за этим
мужской голос недовольно сообщил:
— Слушаю.
— Владимир Евгеньевич? Володя…
— Да.
— Это Полина, Лунина.
— Привет. — Теперь в его голосе появился интерес.
Выходит, мне рады. — Я недавно встретил Лену, она сказала, что ты в
городе. У тебя умерла мама? Сочувствую. Звонил тебе пару раз, но не застал.
— Мы могли бы встретиться? — спросила я.
— Конечно. До шести я на работе…
— А если я приеду в редакцию?
— Хорошо, — с некоторой неуверенностью согласился
он.
— Буду у тебя через полчаса.
— Хорошо, — повторил он, — жду. Большая
Московская, дом пять. Двадцать седьмой кабинет, — подсказал он.
На сборы у меня ушло пять минут. Я спешно покинула квартиру,
возле гастронома остановила такси, в результате к редакции подъехала на десять
минут раньше. Размещалась она в пятиэтажном здании, слева аптека, справа
табличка — «Городские огни». Я вошла в подъезд, жирная стрелка с такой же
надписью масляной краской указывала на второй этаж. Я поднялась по лестнице и
оказалась перед внушительного вида дверью, снабженной звонком, позвонила,
раздался щелчок, дверь открылась, и я вошла в приемную, где за компьютером с
сосредоточенным видом сидела девушка. На меня она внимания не обратила.
— Где двадцать седьмой кабинет? — спросила я.
— По коридору направо, — ответила она, не отрывая
глаз от экрана.
Коридор был пуст, но из-за дверей до меня доносились голоса
и характерный шум, указывающий на то, что работа идет полным ходом. Двадцать
седьмой кабинет, помимо номера, был снабжен табличкой: «Главный редактор». Я
постучала и вошла. Володя поднял голову от бумаг, в обилии разбросанных по
столу, и приветливо мне улыбнулся, затем поднялся навстречу и сказал:
— Рад тебя видеть. Выглядишь прекрасно. Новая прическа
тебе к лицу.
Сам он за пять лет располнел или, если угодно, возмужал, но
это не пошло ему на пользу, выглядел он лет на десять старше, чем ему было в
действительности.
— Садись, — пододвигая мне стул, предложил
он. — Кофе, чай?
— Спасибо. — Я оглядела кабинет, прикидывая, с
чего начать разговор, и улыбнулась:
— Делаешь карьеру?
— Так, — махнул он рукой и даже поморщился. —
Газетка у нас, скажем прямо… но ты ведь не за этим пришла? — В его взгляде
появилась настороженность, хотя почему бы мне просто не навестить старого
друга. Впрочем, Володя прав, со старыми друзьями встречаются дома, в кафе или
еще каком-то подходящем месте и не досаждают им на работе.
— Давно не виделись, — заметила я, точно это
объясняло мой приход.
— Да… лет пять… или больше?
— Пять.
— А ты совсем не изменилась, если не считать прически.
Про меня такое не скажешь, — вздохнул он.
— Ты выглядишь преуспевающим человеком, —
улыбнулась я.
— А-а… — он опять махнул рукой. — Два года назад,
когда занял это кресло, радовался как ребенок. В моем возрасте — и вдруг такая
должность.
— Теперь не радуешься?
— Честно? Скука смертная.
— Я всегда считала, что журналистика — это
увлекательно.
— Я тоже так считал. Может, и увлекательно, только не в
нашем городе.
— Чем он так плох?
— Город? Город нормальный. Не хуже других. Но
инициатива у нас не приветствуется. Ладно, ты меня особо не слушай, это я так,
погода действует. Лучше о себе расскажи.
— Да особо нечего рассказывать. Живу потихоньку.
— Давно приехала?
— Пять месяцев назад.
— Надо же, я и не знал. Чего раньше не позвонила?
— Извини, не до этого было. Мама в больнице лежала,
потом похороны.
— Думаешь здесь остаться или опять уедешь?
— Уеду. Родной город меня встретил неласково.
— Что так? — нахмурился Володя.
— С работой проблемы.
— У тебя? Ты ж экономический закончила?
