— А о чем вы говорили?
— О музыке. Он Бутусова любит — и я его люблю.
— А кто такой Бутусов?
Я закатила глаза, тем самым выражая свое отношение к чужому
невежеству, граничившему с дикостью, а Лев Кириллович махнул рукой:
— Ясно. Значит, вы говорили об этом Бутусове. Что,
целый вечер?
— Нет. Мы пришли к нему, было уже поздно, поэтому легли
спать. Вите надо было с утра на работу.
— Хорошо. Что дальше?
— Утром поехали ко мне, а там погром. Какой-то псих все
вверх дном в квартире перевернул. Вызвали милицию, толку от них, конечно,
никакого… Ой, извините.
— Ничего, ничего.
— Ну, Витя и говорит, поживи на даче. Психи — они ведь
прилипчивые. Накануне один влез ко мне в квартиру и лезвием по шее полоснул.
Видите? Впрочем, вы, наверное, в курсе, я ж ваших вызывала и заявление писала.
Там парень такой… Юра. Он сегодня приходил, расспрашивал, что да как, вы
знакомы?
— Еще бы, — заверил меня Лев Кириллович. —
Это что же выходит, чуть ли не каждый день в вашей квартире появлялись незваные
гости?
— Конечно. Вот я на дачу и поехала.
— На Витину дачу? — уточнил он.
— Ага.
— И пригласили туда же Мелеха?
— Я не приглашала, я просто сказала, что поеду
отдохнуть, потому что дома сплошные нервы, а Коля сказал, что составит мне
компанию.
— И вы согласились?
— Вообще-то с Колькой не поспоришь, у него, знаете ли,
тоже характер.
— И вас не смутило, что вы едете на дачу Виктора со
своим знакомым? А если бы и Виктор приехал?
— Ну и что? А-а… вы в том смысле… — изобразив внезапное
озарение, кивнула я. — Вы не правильно меня поняли. Мы с Виктором
приятели, так что ничего особенного в том, что они случайно бы встретились…
— Вот они — современные нравы, — усмехнулся Дев
Кириллович, а я пожала плечами, теряясь в догадках, о чем это он. —
Вернемся к Виктору. Если я правильно понял, вы с ним едва знакомы, вместе
переночевали на даче…
— Отдельно, — насторожилась я, — в разных
комнатах.
— Хорошо. Переночевали, и он запросто предложил вам
пожить у него.
— В моей квартире маньяки строем шли, один за другим…
— И молодой человек исключительно из добрых побуждений
предложил вам воспользоваться своей дачей?
— Ну…
— Но вы вернулись в город.
— Вернулась, потому что хотела встретиться с Колей.
— А что у вас вообще за отношения? — нахмурился
Лев Кириллович.
— Сложные, — вздохнула я. — Вообще-то, мы
любили друг друга, но странною любовью. То ругались, то мирились, то он
женился, то я уезжала.
— Интересно.
— Еще бы.
— Я слышал, вы, сидя в баре, ему в физиономию бокал
швырнули.
— Было дело. А потом как пошли маньяки, я поняла, что
погорячилась.
— Подождите, — насторожился Лев Кириллович, —
так вы связываете появление маньяков…
— Конечно, — перебила я, — чего связывать,
тут и так все ясно. Мы поскандалили, и меня уволили с работы, потом я
погорячилась — и в квартире появились какие-то отмороженные. Колька злится, вот
я и решила, что надо его немного задобрить, и не стала возражать, когда он
собрался со мной на дачу.
Лев Кириллович взирал на меня с недоумением. Должно быть,
вид у меня в тот момент был придурковатый, чему я нисколько не огорчалась,
потому что ни секунды не сомневалась: никакого отношения к ментам Лев
Кириллович не имеет, то есть, может, и имеет, но зарплату получает в другом
месте. У этого идиота ума не хватило перед приходом ко мне снять часы и два
перстня, общая стоимость которых превышала стоимость моей квартиры. Может, вид
у меня и вправду дурацкий, но в своей конторе я работала не зря и толк в таких
вещах знаю. Помнится, у шефа были часики той же фирмы, правда, поскромнее, а
сумму он назвал такую, что секретарь чайник уронила.
Если это не менты, выходит, дружки Мелеха, те самые, что
кого-то автогеном разрезали (впрочем, может, врет Юрка, ему теперь тоже
доверять нельзя). Главная моя задача, точнее, целых две задачи: убедить их в
том, что я дура, и заставить искать Виктора. Не могу я жить спокойно, пока он в
заточении, а то, что они его начнут искать, теперь сделалось мне совершенно
ясным.
— А Виктора вы когда в последний раз видели? —
вновь задал вопрос Лев Кириллович.
— Утром, четыре дня назад. Он на работу поехал.
— И что, на дачу не вернулся?
— Может, возвращался, меня-то там не было.
— И не звонил?
— Я звонила. На работу. Но его не оказалось на месте.
— То есть за эти четыре дня вы ни разу не виделись?
— Нет.
— И о том, что собираетесь на дачу с Мелехом, ему не
говорили?
— Нет.
— Как же тогда преступники смогли устроить засаду на
дороге?
— Откуда мне знать? Я никому ничего не рассказывала.
— А вы знаете, что за дачу ложных сведений…
— Знаю, меня уже пугали, когда я хотела на Мелеха
заявление накатать за погром в квартире. Вас, говорят, за клевету еще
привлекут…
— При чем здесь это? — разозлился Лев Кириллович.
— Как при чем? — возмутилась я. — Мне законы
известны. И я вам рассказываю все как было. А вы хотите, чтобы я врала.
Мы еще какое-то время продолжали в том же духе, пока они, к
моей радости, не убрались из палаты. Я хоть и вздохнула с облегчением, но ясно
было: на этом дело не закончится, следовало что-то срочно придумать во
спасение, а что тут придумаешь?
Я лежала, ломала сотрясенную голову и тосковала. Имелась еще
одна вещь, не дававшая мне покоя: труп Мелеха. Если Мелех стал трупом, то зачем
его было куда-то прятать? Перевозить с места преступления труп затруднительно
и, с моей точки зрения, опасно. Отчего бы не оставить его возле машины? Но ведь
увезли или закопали там же. Закопать, пожалуй, не годится, милицейские чины на
место преступления выехать обязаны и должны были там все как следует осмотреть.
