— Все. Обо мне, к примеру. Откуда? Одного не пойму,
зачем надо было сначала сообщать мне, а потом заставить меня молчать… Черт,
голова кругом.
— У тебя голова… он еще жалуется. Катись отсюда… Я его
подставила, вот гад.
— Но если не ты, как они обо мне узнали?
— Я что-то не пойму, куда ты клонишь? Ты мне не поверил
и о готовящемся убийстве начальству не доложил, а теперь бормочешь, что тебя
подставили. Как есть сволочь, мало сделать подлость, так он еще норовит все с
больной головы на здоровую переложить. Я твоему начальству все расскажу. Они
разберутся, кто им вкручивает. Кстати, у меня свидетель имеется. Бабка в Доме
культуры, помнишь уборщицу? Ты ей, между прочим, свое удостоверение совал,
небось тебя она запомнила и меня тоже. — Тут я спохватилась, что сваляла
дурака, а ну как он и бабку не пожалеет, и не будет у меня свидетеля, но Юра
при упоминании о ней как-то весь сник и начал ерзать на стуле, точно не знал,
на что решиться.
— Полина, — позвал он, — ты извини, надо было
тебе сразу объяснить. Я тебе соврал. Своим я о разговоре с тобой не рассказал
по другой причине. Не успел я войти в свой кабинет, как мне позвонили по
телефону. — Он вздохнул, облизнул губы и посмотрел на меня с отчаянием.
— Кто позвонил? — поторопила его я.
— Неизвестный. Спросил, как поживает моя дочка. Я сразу
заподозрил неладное. Говорю, а с какой стати вас это интересует? А он мне в
ответ: вы, наверное, считаете, что сейчас ребенок в детском саду, и называет
адрес. Я бросил трубку и стал в детский сад звонить. А мне говорят, что дочка
во время прогулки ушла. Представляешь? Ее ищут, дома были и жене уже успели
позвонить. Короче, я стал ждать, когда этот гад опять объявится. Он позвонил
через полчаса. Вы, говорит, Юрий Сергеевич, не беспокойтесь, с девочкой ничего
не случится, к двенадцати часам она будет дома, но и вы, говорит, нам помогите,
о своем разговоре с одной девушкой помалкивайте. Подумайте сами, кто вам
дороже: какой-то тип или родная дочь?
— И ты согласился? Ты же в милиции работаешь и должен
знать: с похитителями договариваться нельзя. Дочь вернули?
— Ага.
— Слава богу. А что она говорит?
— Что она скажет, когда ей три года. У бабушки,
говорит, была. Спрашиваю, у какой? У нашей. А наша бабушка в Краснодаре.
Говорит, бабушка ее позвала, она к ней и отправилась.
— А воспитатели куда смотрели? — возмутилась
я. — Ладно, все ясно. Допустим, я тебе верю. Но теперь-то ты вполне можешь
рассказать правду своему начальству.
— Не могу. Вчера опять звонили. Если не буду держать
язык за зубами… Короче, жена из дома выйти боится и дочь вторые сутки с рук не
спускает.
— Жену понять можно, но ты о Викторе подумай, ведь его
искать надо, а вы столько времени потеряли.
— Может, его отпустят? Зачем он им? А если… так ему уж
все равно.
— Ничего себе разговорчики, — ахнула я, и тут
другая мысль пришла мне в голову:
— А ведь ты врешь. Врешь, Юрий Сергеевич, не так все
было. Ты вот меня спрашивал, откуда они о тебе узнали? В самом деле, откуда?
Я-то ведь точно знаю, что о тебе молчала. Это ты начальству своему вкручивай, а
меня не обманешь.
— Должно быть, этот Феликс в самом деле следил за
тобой, а потом и меня выследил.
— И так оперативно сработал? От «Буревестника» до твоей
конторы сколько добираться?
— Пятнадцать минут.
— Вот. За это время он все о тебе разузнал, нашел
бабушку, похитил ребенка…
— Я тебе правду сказал, а как он успел… Ладно, думай
обо мне что хочешь, а я жене поклялся, что рта не раскрою. Покажет уборщица,
что видела нас в туалете, скажу, что трахался там с тобой в рабочее время,
пусть попрут из органов.
— Здорово, — восхитилась я, — ты отличный
мент, слуга закона… Ты бы, гад, о Викторе подумал.
— Да твоего Виктора давно в живых нет. Разве ты не
понимаешь, что за люди стоят за всем этим? У них все схвачено, можешь не
беспокоиться. Если б не дочь, я б еще попытался, а так…
— Порадовал ты меня.
— Я сам так рад, что слов нет. Полина, ты вот что, ты
молчи.
— Про что?
— Про все. Про этого Павла, Феликса и так далее. Толку
не будет. Промолчишь, может, в живых останешься, а рот откроешь и…
— Заткнись. Мне подумать надо. Что у нас выходит?
— Ничего хорошего, — вздохнул он, и я была с ним
согласна. Пробудится у него совесть, еще вопрос, а в результате выйдет, что я
соучастница убийства: вполне сознательно человека умирать везла. О господи, как
бы мне не стать главным подозреваемым. Еще в тюрьму посадят.
— Чего же мне делать-то? — жалобно пробормотала я.
— Помалкивать, — буркнул Юра.
— О чем?
— О том, что знала о готовящемся убийстве. Некоторое
время мы таращились в глаза друг другу, не в силах вымолвить ни слова. Я первой
пришла в себя.
— Ага, какой умный, я буду молчать, чтобы ты перед
своим начальством выглядел ангелом, а в это время Виктора…
— Дура, — зашипел он, — при чем здесь начальство?
Я тебя не хотел пугать, но раз до тебя не доходит… Ты знаешь, кто такой Мелех?
— Владелец ресторана «Сфинкс», — ответила я а Юра
с досадой махнул рукой.
— Да он, если хочешь знать… Ладно, дело даже не в этом.
У этого типа целая армия охраны, это, я тебе скажу, такие… господа… Короче, раз
трупа нет, они в убийстве своего босса сильно сомневаются и будут его искать.
Его или труп, и можешь мне поверить, что-нибудь да найдут.
— Вот и хорошо, — не очень-то уверенно заметила я,
подозревая подвох в словах Юры. — Заодно бы Витю нашли, я не могу здесь
лежать, зная, что он…
— Четыре месяца назад было совершено покушение на
Мелеха. Неудачное. Киллера отыскали и разрезали автогеном. На несколько частей.
Так вот, если эти господа заподозрят, что ты… как бы это выразиться… Ну,
помогала убийцам…
— Я не помогала, — подскочила я, — я тебе
рассказала, хотела предотвратить…
— Ничего ты мне не рассказывала. А если они поверят
тебе, а не мне, радость небольшая, на пару шкуру с нас спустят, вот и весь твой
выигрыш.
— Да что же мне тогда делать-то? — вконец
растерялась я.
