— Очнулись? — спросила она, я слабо кивнула,
женщина улыбнулась и вышла из палаты, в которой я находилась одна, но уже через
несколько минут пришли сразу четверо: двое мужчин и две женщины. Один, самый
старший, что-то говорил, остальные кивали, а у меня все плыло перед глазами,
пока я не отключилась окончательно с бодрящей мыслью: «Меня вроде бы спасли».
Когда я очнулась вторично, на стуле возле окна сидел Юра в
белом халате и с постным видом.
— Юра, — позвала я хрипло, потому что смотрел он в
окно, а не на меня. Юра повернулся и поспешно подошел к постели.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил он участливо.
— Нормально. — Я и в самом деле так себя
чувствовала, потому что представляла себя изрешеченной пулями, а тут никакой
боли, не считая головной, но и та вполне терпима, да еще легкая тошнота,
руки-ноги целы, и я могу ими шевелить. О чем еще можно мечтать?
— Может, воды? — предложил он, хватая стакан.
— Не надо. Ты лучше расскажи, что со мной случилось?
— Что случилось, — вздохнул он. — Поступил
сигнал о стрельбе в районе элеватора. Выехавшие патрульные обнаружили в ста
метрах от развилки расстрелянную машину марки «БМВ», рядом с ней тебя без
сознания с черепно-мозговой травмой, вызвали «Скорую», тебя привезли сюда.
— А Мелех?
— Что — Мелех?
— Его убили?
— Ты меня об этом спрашиваешь? — вроде бы удивился
Юра.
— Конечно, раз, кроме тебя, здесь никого нет.
— Но ведь ты была там, верно?
— Значит, Мелех мертв?
— Наверное.
— Ничего не понимаю, — насторожилась я, —
сначала стреляли из автоматов, потом подошел тип в маске и произвел контрольный
выстрел, кажется, это так называется?
— Так, — кивнул Юра без всякого намека на
энтузиазм.
— Его нашли?
— Труп? Нет.
— Куда же он делся? Не с собой же они его прихватили?
— Выходит, с собой.
— Зачем им труп? — растерялась я. — А Витю
нашли?
— Нет.
— А искали?
— Конечно, то есть… Слушай, нам надо поговорить.
— А мы что делаем?
— Ты как себя чувствуешь?
— Ты уже спрашивал. — Мы как-то незаметно перешли
на «ты» и возвращаться к прежнему «выканью» не хотелось, беда, как известно,
сближает.
— Разговор серьезный, не хотелось бы сейчас, когда ты
только-только в себя пришла.
— Ты меня пугаешь… — Лежи себе спокойно и поправляйся,
только ни с кем ни о чем не говори, предварительно не потолковав со мной. Кто
бы ни пришел, менты или еще какие граждане, отвечай: голова, мол, болит, ничего
не могу вспомнить, приходите попозже.
— Какие еще граждане? — всполошилась, я.
— Полина, дело серьезное. Говорю тебе, держи язык за
зубами.
— Я держу, только ты объясни…
— Давай завтра, когда ты малость оклемаешься и я буду
уверен, что ты все поняла правильно. А сейчас я пойду, я просто предупредить
хотел, И не волнуйся, тут наши люди дежурят.
— Какие люди? Зачем? — вконец перепугалась я.
— Так, на всякий случай.
Он убрался восвояси, пришла медсестра, сделала укол, и я
опять уснула.
На следующий день чувствовала я себя почти хорошо, хотя
голова побаливала, но тошнота прошла и ясность мысли присутствовала, раз я
легко вспомнила номер телефона Юры и попросила медсестру позвонить ему. Он
приехал где-то через час, вновь справился о моем здоровье, а я зло ответила:
— Не тяни.
И тогда он рассказал, да такое, что мне буквально сделалось
худо. Но лучше все по порядку.
Юра сел, посмотрел на свои руки, на окно, на стену напротив,
вздохнул и после этой подготовки изрек:
— Нам надо выработать план действий.
— Какой план?
— Ну, не план… Надо договориться, что отразим в
протоколе.
— В каком протоколе? — по обыкновению переспросила
я, и тут до меня стало доходить. — Вчера на даче была засада? Я имею в
виду, вы ждали Мелеха на даче?
— Нет, — с тяжким вздохом ответил Юра.
— Как нет? Ничего не понимаю. Ты сообщил в милиции о
нашем с тобой разговоре? Они что, не поверили?
— Ничего я не сообщал, — вздохнул Юра.
— Как же так? — ахнула я. — Ведь я жизнью
рисковала…
— Я думал, ты дурака валяешь. Ты бы себя послушала…
белая горячка в чистом виде. Ну, я и решил…
— И ничего не сказал своим? О господи, ты хоть
соображаешь, что из-за тебя люди погибли? Мелех… Да черт с ним, с Мелехом, а
Виктор? Он же хороший парень. Еще чудо, что меня не убили.
— Действительно повезло, — проворчал он. —
Как-то даже странно…
— Вот спасибо. Отрази это в своем протоколе. Я тебе все
рассказала, ты решил, что я не в себе, и в результате…
— Ничего этого я указывать не буду, — твердо
заявил он.
— Что? — не поверила я. — Как же не будешь,
раз так оно и было?
— Это ты говоришь, а я заявлю, что в глаза тебя в тот
день не видел. Ясно? Не видел, и все, и ничего не знаю.
— Ты что, спятил? — растерялась я.
— Ага. Окончательно и бесповоротно.
— Но ведь… вот сволочь, — неожиданно для себя
высказала я наболевшее, хоть и намеревалась держать себя в руках. — Теперь
ясно, почему ты меня обхаживал, добреньким прикидывался. Ты с ними заодно. Ну,
конечно, как же я сразу-то не догадалась. Сволочь ты продажная, а не мент. Вали
отсюда. — Я даже глаза закрыла, чтобы не видеть его гнусной физиономии.
— Подожди, послушай, — заговорил он просительно,
косясь при этом на дверь, точно ожидая нападения. — Все не так, как ты думаешь.
— Еще бы…
— Это ты меня подставила, — неожиданно зашипел
он. — Откуда они могли узнать?
— Что узнать?
