Но больше всего Эльза скучала, как ни странно, по запаху табака и вкусной еды, по жилому запаху обитаемого семейного дома, ничуть не похожему на этот запах новой чужой комнаты – запах краски, пыли, затхлости. Всегда хотелось, войдя, открыть окна и проветрить. Она знала, что надо взять себя в руки: купить мебель, развесить гардины, расставить по полкам безделушки. Однако мучительно сопротивлялась этой необходимости и существовала, словно стояла на остановке в ожидании поезда метро, который увезет ее из случайного места в нормальную, хорошую жизнь.
Вот уже полгода миновало после ее разрыва с Хуаном Карлосом. Двенадцать лет вместе. Она не могла привыкнуть к мысли о случившемся, никак не могла поверить. Муж ее не отличался ни порядочностью, ни верностью, нежных чувств к ней не питал, но Эльза тосковала по нему. Несмотря на все его художества, ей так отчаянно недоставало вечеров, когда, вернувшись домой, она слышала не тишину пустых комнат, а звуки футбольного матча по телевизору и его голос, который велит ей нести пиво, раз уж она приперлась. Недоставало их воскресных походов в кинотеатр, пусть даже фильмы, какие он предпочитал, ей не нравились.
Хуан Карлос был водопроводчик и завсегдатай баров самого низкого пошиба на Каса де Кампо. Когда хотел, однако, мог быть по-мужски обаятельным и даже нежным. Другое дело, что он не хотел. Почти никогда. Удивительно, как долго может человек терпеть невыносимую, неправильную жизнь лишь потому, что ему не под силу эту жизнь менять. Но Эльза смогла, выкрутила руль и нашла новую дорогу. Конечно, в передрягах были потеряны комфорт, привычный уклад, достаток. Чтобы избежать безобразных сцен, она отдала мужу все дорогие вещи, оставив себе только кровать, посуду и две картины. Так что теперь в ее полном распоряжении находились двуспальная супружеская кровать и сервиз на двенадцать персон. Эльза взяла из него чашку и блюдце, чтобы пить утром кофе.
Зато теперь это были ее собственные кровать, картины и сервиз, и она могла делать с ними все, что душа пожелает, – хоть выкинуть за окошко. И потом купить другие.
Эльза с любопытством включила запись и узнала голос сестры, Кристины. Голос выдавал, что та с трудом сдерживает нервную дрожь.
– Привет, Эльза… это Крис. Ты не волнуйся, главное… ничего особенно серьезного… понимаешь, сегодня Марта перебегала улицу перед автобусом, и он ее сбил. Она жива, ничего страшного, но ссадила себе об асфальт кожу на лице, коленях… ну вот, Эмилио в отъезде, а у меня ночная смена, ты не сможешь посидеть с ней эту ночь? Марта… она вообще-то ничего, опасности нет, но я буду спокойна, только если ты будешь рядом. Позвони мне, пожалуйста. Целую. Пока.
Эльза перемотала запись на начало и прослушала послание еще раз, очень внимательно. Позвонила сестре. Взяла сумку. Вышла из дому. На улице остановила такси. Назвав адрес, попросила водителя поторопиться.
Кристина, сестра Эльзы, работала медсестрой в госпитале. И у нее бывали ночные дежурства. Она пыталась избавиться от них, но ее сразу поставили перед выбором – либо ночная работа, либо никакой. Тогда Кристина нашла работу в Бирмингеме, в Англии, где медсестер не хватало и где были рады любым. Теперь, вернувшись, с большим опытом и вторым иностранным языком, она надеялась найти работу получше, без ночных дежурств. Ее муж Эмилио был торговым представителем химической фирмы и большую часть жизни проводил в разъездах в обществе своего чемоданчика с образцами продукции. Эльза восхищалась этой семьей. У них возникали серьезные трудности, ведь Эльза долго жила за границей, а Эмилио приезжал в Мадрид только на выходные, но сумели же они сохранить свой брак! Пусть и без жаркой любви, но с достоинством. Порой она думала, что ее брак тоже можно было бы сохранить, если постараться. Только вот Хуан Карлос не был таким добрым, как Эмилио, а ей самой всегда не хватало терпения, каким обладала ее сестренка.
Крис ждала ее у порога, уже в форме медсестры и старом кардигане, который мама связала ей. Сестры крепко обнялись и поцеловались, оставив на щеках друг у друга пятна губной помады.
– Спасибо, родная, что пришла. Конечно, можно было попросить какую-нибудь подружку Марты, но уж лучше взрослый человек, правда? Прости, что я тебя так выдернула срочно…
– Ты еще у водителя автобуса прощения попроси.
Кристина слабо улыбнулась.
– Ступай спокойно, Крис, я пригляжу за ней, все будет нормально.
– Значит, анальгин на тумбочке, если боли усилятся, дай, но вообще-то ей вкололи успокаивающее. В холодильнике найдешь что поесть. Я вернусь в шесть пятнадцать. Спасибо.
Она еще раз обняла Эльзу. С порога оглянулась:
– Звони, если что.
Марта лежала на тахте с подушками за спиной. Телевизор работал на каком-то развлекательном канале, но вряд ли передача увлекла девушку, учитывая, в каком она находилась состоянии. На перебинтованном лице был виден лишь один затекший глаз. Эльза представила, что́ там, под бинтами, и содрогнулась. По рассказу Крис выходило как-то не очень страшно. Может, и действительно не так опасно, как выглядит, но Эльза видела только сплошь забинтованную тяжелораненую. Она мягко подошла к тахте и осторожно поцеловала Марту в лоб. Из-под бинтов голос Марты звучал глухо и неразборчиво.
– Ну что, принцесса? – сказала Эльза. – Держишься?
– Ничего… терпимо. Мне дали много обезболивающих и успокаивающих.
– Смотри, не пристрастись.
Лицо Марты чуть дрогнуло в кривой улыбке.
– Я сегодня ночью побуду с тобой. Если что-нибудь нужно, скажи.
– Спасибо, тетя Эльза. Меня клонит в сон.
– Вот и хорошо. Давай помогу надеть пижаму.
Эльза тихо вышла из комнаты, все стены которой были увешаны постерами с изображением мускулистых молодцев в обтягивающих плавках и фотографиями рок-певцов. Ей вспомнились собственные отроческие годы, правда, парни на ее фотографиях были одеты. Когда она после ванной заглянула к Марте, та уже спала – лекарства подействовали.
Эльза смотрела на спящую девушку. Марта была хорошенькой. Через три недели ей исполнится двадцать два года, она уже, считай, на четвертом курсе психологического факультета, за третий осталось сдать два предмета. Время мчится. Когда девчонка родилась, сестре было двадцать пять, ей самой, Эльзе, – двадцать три. Самое цветение буйной жизни. Сколько неисполненных желаний, проваленных планов. В двадцать три года тебе кажется, будто впереди одно только счастье. Но не проходит и пяти лет, как взрослая жизнь ложится на тебя свинцовой плитой. Неверные любовники, автокатастрофы, платежи по ипотеке, плохо оплачиваемая работа, лгущий и пьющий муж. Все, о чем ты мечтала, – коту под хвост. И ты сама туда же. Сейчас, одна, оставленная Хуаном Карлосом, Эльза снова чувствовала себя неопытной и незащищенной, открытой ветрам жизни. Как молодая девочка.
Внезапно она поняла, что прислушивается к этому звуку. К дыханию Марты. Одеяло ритмично поднималось и опускалось над работающими легкими. Эльза закрыла глаза и вообразила, что это дыхание незнакомца, чужого. Она села в удобное кресло у кровати и целиком отдалась этому ощущению – слышать, как дышит спящий рядом человек. Это было восхитительно. Эльза решила устроиться здесь на ночь. И за Мартой присмотр будет лучше.
