Кейт вдруг сникла. Даже если они с Диланом и поженятся, у них точно не будет медового месяца. Проклятие! Она не знала, злиться или быть благодарной бабуле Джейн за это условие в завещании, возможно предоставлявшее ей шанс.
– В чем дело, озорница Кети? – тихо спросил Дилан. – Думаешь о бабушкином завещании?
Да, она думала о завещании и о том, чем оно могло обернуться для нее в будущем. Она воодушевилась. Он почувствовал, что она была удручена; конечно, это не объяснение в любви, но все же лучше, чем ничего.
Кейт пожала плечами и допила свое молоко.
– Все хорошо, – уклончиво ответила она, зная, что Дилан не будет настаивать.
Он наклонился через стол и провел большим пальцем по ее верхней губе. Ее щеки запылали от его прикосновения и от сознания того, что на ее губе остался след от молока. Господи, это не подобает леди, что бы сказала бабушка? Кейт мало заботили приличия, но ей совсем не хотелось выглядеть смешно. Впрочем, взгляд Дилана был удивительно теплым.
– Дилан? – прошептала она.
Долгим взглядом он посмотрел на ее губы. У нее перехватило дыхание, и она почувствовала легкий звон в ушах. Хотел ли он поцеловать ее или просто размышлял, каково бы это было?
– Я думал о том, что ты сказала, то есть предложила, сегодня днем, – пробормотал он. – Если мы решим пожениться, нам нужно будет подумать о брачном контракте. Нужно, чтобы было ясно, когда все закончится, что каждый из нас оставил за собой то, чем владел до брака. Адвокаты твоей бабушки могли бы составить черновик контракта.
Надежда, разливающаяся по телу Кейт, вдруг испарилась.
Брачный контракт? Так вот о чем он думал.
– Ты боишься, что я буду претендовать на долю в твоем бизнесе? – выдохнула она. – Как тебе такое могло прийти в голову? Мне не нужно от тебя ни единого пенни. Это просто смешно, невероятно…
– Тпру! – Дилан закрыл ей рот рукой. – Черт возьми, я совсем не это имел в виду. Одна только собственность твоей бабушки стоит больше, чем весь мой бизнес, не говоря уже о твоем трастовом фонде и прочих вещах. Я просто хочу, чтоб было ясно, что меня не интересуют деньги твоей семьи.
– Так ты хочешь потешить свою гордость, – огрызнулась она. – Объявить всему миру, что наш брак вряд ли долго продержится. Может, поместим заметку в «Сиэтл таймс» или будет достаточно, если мы расскажем только друзьям и родственникам?
Подавленный Дилан провел рукой по волосам.
– Это же не будет настоящим браком, так какая разница, что другие подумают?
– Все должно выглядеть как настоящий брак, – сказала она. – Иначе у нас возникнут проблемы с адвокатами. Брачный договор вызовет их подозрения.
Дилан нахмурился.
– Неужели им не захочется защитить твои интересы на всякий случай? Твой отец уж точно будет настаивать на том, чтобы я что-нибудь подписал. Не думаю, что он мне симпатизирует.
Кейт почувствовала горечь. Ее отец не проявлял ни малейшей заботы о ней, иногда она спрашивала себя, помнит ли он еще ее имя.
– Вряд ли, – сухо произнесла она. – Мать и отец в Европе и пробудут там еще несколько месяцев. Сомневаюсь, что они приедут на свадьбу.
– Кети…
– Это неважно, – быстро проговорила Кейт, не желая, чтобы Дилан начал жалеть ее. – Но тебе нужно знать, что, согласно бабушкиному завещанию, мы должны прожить год в поместье как муж и жена. – И это было правдой, у нее не было сомнений, что въедливые адвокаты ее бабушки будут тщательно следить за их браком, словно стая старых сплетниц.
– Хочешь сказать, что нам придется жить в этом мавзолее? – простонал Дилан.
Сердце Кейт чуть не выскочило из груди: похоже, он решил помочь ей.
– В завещании написано, что мы должны будем поселиться на территории поместья. Я подумала, что мы могли бы жить в моем домике.
– Здесь?
– Это самое простое решение, тем более что основной дом не слишком комфортен и нуждается в капитальном ремонте, – ответила Кейт, стараясь выглядеть практичной. Идеалом Дилана была практичная супруга, и Кейт отдала бы все на свете, чтобы стать ему лучшей женой в мире. – Мы будем просто соседями, но другие должны поверить, что у нас настоящий брак.
Дилан странно посмотрел вокруг.
– Твой дом немного маловат, – наконец пробормотал он.
Уф!
Меньше всего Кейт хотелось переезжать в особняк бабули Джейн с его множеством холодных комнат. Им нужен был такой дом, где у Дилана не было бы возможности избегать ее, как бы он ни старался. Это отнюдь не было лукавством с ее стороны. Если бы он хорошенько подумал, то понял бы, что ее любовь к нему была навсегда. И если он не почувствует к ней того же через год брака, она не будет сопротивляться разводу.
Но Дилан по-прежнему был задумчив, так что она отбросила все сомнения в сторону и пошла в наступление:
– Чем плох мой дом? Он не такой уж крошечный. Твоя компания его переоборудовала, так что ты, как никто другой, знаешь, что он в хорошем состоянии.
– Да, верно… – Он почесал подбородок. – Твой дом – замечательное старое здание, здесь еще столько пространства, которое нужно освоить. Ты же сама говорила о расширении, вот прекрасная возможность этим заняться. Я думаю, что так будет лучше всего.
Кейт пожала плечами, признавая поражение.
– Хорошо. Готовь проект и счет. – С идеей ограниченного пространства, сближающего их, придется расстаться. Вынужденная близость могла бы помочь, но теперь ей придется подумать о других способах.
Дилан выглядел шокированным.
– Я не могу этого сделать.
– Почему нет? Разве не так было в прошлый раз, когда ты делал для меня ремонт?
– Мужья не выставляют женам счет за ремонт их дома!
Как бы приятен ни был для Кейт этот неявный намек на то, что она станет его женой, она не могла согласиться с тем, что его работа по расширению ее дома останется неоплаченной.
– Это несправедливо, – запротестовала она.
– Как же тяжело с тобой! – проговорил он с прежней обидой в голосе. – Тебе не удастся переубедить меня. Да, кстати, озорница Кети, тебе придется привыкнуть, что отныне не все будет так, как того захочешь ты. Я не собираюсь провести весь следующий год, потакая твоим капризам.
Он сжал челюсти с видом трогательного и упрямого мачо, так что у Кейт внутри все перевернулось. Ее всегда восхищали сила и убежденность Дилана. Он был словно громадная глыба посередине реки, которую воде приходилось огибать, чтобы проплыть дальше. Ей никогда не удавалось уговорить его на то, чего он сам не хотел.
– Тебе понятно, Кети-озорница? – упрямо повторил он.
Она вздернула подбородок.
– Я поняла. Я не такая испорченная, как ты думаешь, и тебе придется к этому привыкнуть.
