– Любопытно… Ты пользуешься кондиционером для шерсти и отказался от колпака из фольги. Неужели ты завел подружку?
Жеребкинс густо покраснел.
– Говорить пока рано, но я полон надежды. Комната за дверью оказалась от пола до потолка забита новейшей электроникой. Приборы были смонтированы даже в полу и на потолке, включая газовые экраны визуального наблюдения во всю стену и невероятно реалистичную имитацию неба над головой. Жеребкинс явно гордился своими достижениями.
– У Восьмого отдела хороший бюджет. Я могу позволить себе приобретать только лучшее.
– А прежняя работа?
Кентавр нахмурился.
– Я пытался работать с Сулом, но ничего не вышло. Он только и знает, что разрушать все, созданное майором Крутом. Восьмой отдел вышел на меня на одной из воскресных встреч клуба знакомств. Они сделали мне предложение, от которого я не стал отказываться. Здесь мою гениальность наконец-то оценили по заслугам, да и зарплата существенно выше, чем в полиции.
Мульч, не теряя времени, тут же обыскал помещение на предмет съестного, не нашел ни крошки и рассвирепел.
– Нет, чтоб потратить хоть немного из своего баснословного жалованья на мышиное карри! – ядовито прошипел он.
Жеребкинс выразительно оглядел заляпанного туннельной грязью гнома с ног до головы и надменно выгнул бровь.
– Нет, на мышиное карри – уволь. Зато у нас есть душевая. Ты знаешь, что такое душ, Рытвинг?
Борода Мульча ощетинилась.
– Да, знаю. А еще я могу узнать осла, если вижу его перед собой.
Элфи решительно встала между ними. – Перестаньте, вы оба. Опять за старое, да? Лучше поберегите свои излюбленные придирки до тех пор, пока нам не объяснят, где мы и почему тут оказались.
Мульч заткнулся, однако не отказал себе в удовольствии еще немного позлить кентавра, плюхнувшись на диван кремового цвета. Элфи села рядом с гномом, но на некотором расстоянии.
Жеребкинс включил стенной экран, потом легонько коснулся его поверхности пальцами, выбирая нужную программу.
– Я просто в восторге от этих газовых экранов, – заявил он, сорвавшись на радостное ржание. – Электрические импульсы нагревают частицы до разной температуры, в результате чего газ меняет цвет и создает изображение. Конечно, все гораздо сложнее, и я упростил объяснение, чтобы было понятно и каторжнику.
– Я был полностью оправдан и восстановлен в правах! – вскинулся Мульч. – И тебе об этом прекрасно известно.
– С тебя были сняты обвинения, но сказать, что ты оправдан, было бы неправильно, – заметил Жеребкинс. – Существует разница между оправданием и снятием обвинений. Небольшая.
– Да, такая же, как между кентавром и ослом.
Элфи вздохнула. Все как в старые добрые времена. Когда Жеребкинс работал техническим консультантом Подземной полиции, он обеспечивал ей поддержку при выполнении многих операций, а Мульч поневоле был вынужден им помогать. Со стороны совершенно не верилось, что кентавр и гном на самом деле добрые друзья. Элфи даже подозревала, что такими мелкими перебранками самцы любого вида выражают расположение друг к другу.
На экране появилось изображение демона в натуральную величину. У него были узкие глаза и увенчанные шипами уши.
Мульч подпрыгнул на диване.
– Д'арвит!
– Успокойся, – сказал Жеребкинс – Изображение создано компьютером. Хотя, согласен, качество превосходное. – Кентавр увеличил картинку, и чудовище заполнило весь экран. – Взрослый демон-самец. После трансформации.
– После трансформации?
– Да, Элфи. Демоны взрослеют не так, как другие расы волшебного народца. Они весьма милы, пока не достигнут возраста полового созревания, после чего их тела подвергаются воздействию сильнейших и болезненных спазмов. Это и есть трансформация. В ходе ее демон закукливается, вокруг него образуется кокон, наполненный питательной слизью. Помучавшись восемь-десять часов, они появляются из коконов как раз такими, какими мы и привыкли представлять демонов. А детстве они – бесенята, так их и называют. Но это не относится к демонам-колдунам, которые не проходят стадию трансформации. У них только развиваются магические способности. Я им не завидую. Вместо прыщей и резких изменений настроения у демона-колдуна, достигшего половой зрелости, возникают другие подростковые отклонения, например начинают вылетать молнии из пальцев. Это если ему еще повезет…
– А что вылетает, если не повезет? И что нам вообще за дело до этих демонов? – спросил Мульч в попытке докопаться до сути.
– Нам есть до них дело, потому что совсем недавно демон появился в Европе, и мы не смогли добраться до него первыми, – ответил кентавр.
– Это нам уже говорили, – вмешалась Элфи. – Демоны возвращаются с Гибраса?
– Возможно, Элфи. – Жеребкинс постучал пальцем по поверхности экрана, и изображение разделилось на несколько прямоугольников. В каждом появилось по маленькому демону. – В течение последних пяти веков демоны всего несколько раз появлялись в нашем мире, и всегда не более чем на мгновение. Последнее и к лучшему, поскольку по этой причине вершки не успели никого из них схватить. – Жеребкинс выделил четвертое изображение. – Вот этот экземпляр моему предшественнику удавалось удерживать в течение двенадцати часов. Дело было в полнолуние, и у моего предшественника имелся серебряный медальон.
– Да, конечно, полная луна – это так романтично… – встрял Мульч.
Жеребкинс вздохнул.
– И чему тебя только в школе учили? Демоны – уникальны, между ними и прочими обитателями Земли лежит пропасть. Их остров Гибрас представляет собой огромный обломок Луны, упавший на Землю в триасовый период
[1]
, когда Луна столкнулась с метеоритом. Благодаря сохранившейся наскальной живописи и компьютерному моделированию, нам по крупицам удалось отчасти воссоздать картину катастрофы. Судя по тому, что нам удалось выяснить, этот обломок упал в поток магмы и, если можно так выразиться, приварился к земной поверхности. Демоны же являются потомками микроорганизмов, которые жили в лунном грунте. Их тело и разум до сих пор подвержены сильнейшему влиянию Луны – в полнолуние у них иногда даже появляется способность к левитации. Более того, именно этим влиянием объясняется то, что некоторые из демонов иногда проникают в наше измерение. Они вынуждены носить серебряные украшения, чтобы противостоять притяжению Луны. Серебро – самый надежный якорь, чтобы удержаться в своем времени и пространстве. Золото тоже подходит, но, используя золото, можно лишиться некоторых частей тела.
– Ну ладно, допустим, мы готовы принять на веру этот вздор о межпространственном лунном притяжении, – сказал Мульч тем небрежно-снисходительным тоном, которого Жеребкинс терпеть не мог. – Какое отношение это имеет к нам?
