Дверь распахнулась, и в салон вошла Карла Фразетти. Её элегантный чёрный костюм выглядел в грязной комнатушке очень нелепо.
– Мальчики, привет, – махнула рукой она.
– Здравствуйте, мисс Карла, – кивнул Клякса и густо покраснел: дамы не часто посещали его заведение.
Мокасин мгновенно вскочил с кресла. Даже он уважал крестницу босса.
– Мисс Фразетти, вы могли бы вызвать меня! Ну зачем же самой приходить в эту помойку?
– Не было времени. Дело срочное. Тебе нужно немедленно лететь.
– Лететь? Куда?
– В Ирландию. Дядя Патрик заболел.
– Дядя Патрик? – нахмурился Мокасин. – Но у меня нет никакого дяди Патрика.
Карла нетерпеливо постучала носком туфли.
– Он заболел, Мокасин. Тяжело заболел, если ты понимаешь мой базар.
До Мокасина наконец дошло:
– О, все понял. И я должен его навестить.
– Вот именно. Он очень тяжело болен. Взяв тряпку, Мокасин стер с руки чернила.
– О'кей, я готов. Едем прямо в аэропорт? Карла поймала гангстера за локоть.
– Дело, конечно, срочное, Мокасин, но так торопиться не стоит. Сначала нам нужно заехать за твоим братом.
– Но у меня же нет брата, – напомнил Мокасин.
– Ну какой ты всё-таки забывчивый! Ведь ключи от дома дяди Патрика именно у твоего братца. У маленького такого, как обезьянка.
– А, – догадался Мокасин. – Вы об этом брате…
Сев в лимузин, Мокасин и Карла двинулись в Ист-Сайд. При виде американских зданий Мокасин до сих пор ощущал благоговейный трепет. В Килкенни не было ни одного дома выше пяти этажей, а сам Мокасин большую часть своей жизни ютился в одноэтажной лачуге в пригороде. Правда, своим друзьям-мафиози он никогда об этом не рассказывал. Специально для них он придумал легенду о том, что был сиротой и всю юность провел, кочуя из одного исправительного заведения в другое.
– А кто будет «обезьяной»? – уточнил он.
Карла Фразетти, глядя в зеркальце пудреницы, поправляла свои чёрные, как смоль, короткие волосы, аккуратно зачесанные назад.
– Новый парень. Муч Подкопайли. Ирландец, как и ты. Так будет проще. Никаких виз, никаких бумаг, никаких сложностей с легендой. Просто два коротышки решили провести отпуск на родине.
Мокасин мгновенно ощетинился:
– Кого это вы называете двумя коротышками?
Карла с громким щелчком захлопнула пудреницу.
– Ты с кем разговариваешь, а, Макгвайр? Явно не со мной. Таким-то тоном…
Мокасин побледнел. Перед его глазами быстро промелькнула вся жизнь.
– Извините, мисс Фразетти. Эти разговоры о коротышках… Обидно, знаете ли…
– А как тебя ещё называть? Верзилой? Ты – коротышка, Мокасин. Пойми это и смирись. Этим ты отличаешься от всех остальных. Мой крестный всегда говорил: нет никого опаснее коротышки, который пытается что-то доказать. Именно поэтому ты и получил у нас работу.
– Да-да, конечно.
Карла ободряюще похлопала его по плечу:
– Но по сравнению с этим парнем ты настоящий гигант.
Мокасин важно надулся:
– Правда? А какой рост у Муча Подкопайли?
– Маленький, – ответила Карла. – Не знаю точно, сколько сантиметров, но если бы этот тип был чуть поменьше, я бы меняла ему подгузники и катала в коляске.
Мокасин усмехнулся. Предстоящая работа уже начинала ему нравиться.
ОБЕЗЬЯНА
Муч Подкопайли переживал не самый удачный период своей жизни. Меньше четырех месяцев назад он жил в пентхаусе в Лос-Анджелесе, а на банковском счете у него лежало больше миллиона долларов. Сейчас все его счета были заморожены Федеральным бюро расследований, а сам он за проценты работал на чикагскую мафию. Необходимо отметить, что в выплате комиссионных Шпиц Антонелли особой щедростью не отличался. Конечно, Муч в любой момент мог вернуться в Лос-Анджелес, но подразделение ФБР, специально созданное для розысков знаменитого Голливудского Вора, только и ждало его возвращения на место преступления. И не было для Муча спасительной гавани ни на этой земле, ни под ней, поскольку на самом деле Муч Подкопайли был Мульчем Рытвингом – гномом-клептоманом, в своё время бежавшим от Легиона подземной полиции.
Мульч был туннельным гномом, который решил, что жизнь в шахте – не для него, и применил свои таланты в несколько иной области, то есть стал изымать у людей всякого рода ценности и продавать их на подземном чёрном рынке. Конечно, незаконное проникновение в чужие жилища лишало его магической силы, но Мульчу было всё равно. Гномы так и так не могли похвастаться особыми магическими талантами, а от заклинаний, даже самых примитивных, Мульча сразу начинало тошнить.
Зато гномы обладали некоторыми физиологическими особенностями, которые делали их идеальными взломщиками. К примеру, Мульч мог широко раздвигать свои челюсти, разом становясь похожим на миниатюрный бульдозер, и поглощать до нескольких килограммов земли в секунду. Из почвы извлекались все полезные минералы, а потом она выходила наружу из… противоположного рту отверстия. Также гномы развили в себе способность всасывать влагу через поры кожи – очень полезное умение, особенно если тебя завалит в шахте. Благодаря этой же особенности гномы могли использовать свои поры в качестве живых присосок – весьма удобный инструмент в арсенале взломщика. Ну и наконец, волосы гнома представляли собой живые антенны – ими можно было не только ловить жучков, но и считывать звуковые волны со стен туннеля.
Мульч был восходящей звездой в волшебном преступном мире, пока его дело не попало в руки майора Джулиуса Крута. После этого почти триста лет (за исключением весьма кратких перерывов) он провел в тюрьме. Сейчас Мульч Рытвинг находился в бегах, поскольку некоторое время назад украл приличное количество золотых слитков из фонда, предназначенного для выкупа Элфи Малой. Так что, как мы уже говорили, не было Мульчу безопасной гавани – ни на этой земле, ни под ней. Именно поэтому Мульчу приходилось выдавать себя за человека и выполнять любую работу, которую навязывала ему мафия.
Выдавать себя за человека было не так-то просто. Само собой разумеется, его рост сразу привлекал внимание – если прохожий вдруг решал посмотреть себе под ноги, – но Мульч быстро понял, что на самом деле люди всегда найдут причины не доверять ближнему своему. Рост, вес, цвет кожи, религия… Отличаться от окружающих было куда выгоднее.
Намного более серьёзную проблему представляло солнце. Гномы были крайне чувствительны к свету и обгорали меньше чем за три минуты. К счастью для Мульча, работу практически всегда приходилось выполнять ночью, а когда он всё-таки был вынужден показаться на улице днём, то покрывал открытые участки кожи особо сильным противозагарным кремом.
Своим логовищем Мульч выбрал подвальную квартирку в старом особняке, построенном ещё в начале двадцатого века. Апартаменты были так себе, но гнома они вполне устраивали. В спальне он снял с пола доски и завез в комнату около двух тонн плодородного слоя почвы вперемешку со всевозможными удобрениями. Сырости и плесени в квартире хватало с избытком, так что тут даже не пришлось ничего предпринимать. Всего через несколько часов спальня кишмя кишела самыми разными насекомыми. Мульч любил валяться там, ничего не делая, и ловить волосками бороды тараканов. Дом, милый дом… Эта квартира теперь очень напоминала дорогие сердцу подземные пещеры, а кроме того, в случае неожиданного визита офицеров Подземной полиции Мульч в мгновение ока мог оказаться на глубине пятидесяти метров.
