Жизнь бабушки, а вслед за ней и мамы мелькала перед глазами как кадры документального кинофильма. И мне совершенно очевидным становилось одно: по женской линии в нашей семье никогда не было счастья. Только постоянные заботы, трудности и установка на то, чтобы выжить, выкормить детей. Бабушка была замужем один раз, но недолго и неудачно, мама с этим делом тоже не угадала, а я вот к сорока годам, то ли глядя на них, то ли по стечению обстоятельств, так ни разу и не рискнула. Да если уж откровенно, никто особенно и не предлагал, если не считать моего гения-химика Ивана. Но тут уж я и сама была рада, что отказала: представляю, каково жить рядом с человеком — гениальным ученым внутри и крупье в казино снаружи. Свихнешься в два счета от его же внутренних противоречий. Черт бы побрал эту нашу эпоху — сколько умов исказили и переломили. В общем, женского счастья мне, похоже, просто не было написано на роду. Оставалось смириться.
Постепенно, день за днем, я начинала осознавать, что поторопилась бросить все в одно мгновение: что ни говори, чем ни прикрывайся, а без работы я не могла. Меня изнуряли ничем не заполненные часы, тянувшиеся так долго, будто они были годами. Да еще и эти бесконечные мамины рассказы, метавшиеся по событиям разных эпох, усугубляли впечатление. От нечего делать я перечитала все книги по бизнесу, которые заботливо приволокла с собой в Страсбург, скупила все, что было можно, на тему маркетинга и продаж в местных магазинах — заодно какая-никакая, а языковая практика. Пока еще я ничего не предпринимала, но уже четко поняла, что еще чуть-чуть, и я отправлюсь на поиски работы. И первым местом, куда я заброшу свое CV, будет «Гранд Дом». А почему бы, собственно говоря, и нет? Есть такая русская поговорка: «Не мытьем, так катаньем». Кажется, моя жизнь уже не раз служила ей подтверждением.
Энтузиазма в отношении «Гранд Дома» мне прибавила огромная заметка в «Страсбургском вестнике» — президент компании официально заявлял, что принято решение об открытии нескольких фирменных торговых домов в России. По паре в Москве и Санкт-Петербурге. По утверждению экспертов «Гранд Дома», Россия наконец стала привлекательным рынком: сейчас там образовалось такое средоточие действительно богатых людей — потенциальных пафосных клиентов «Гранд Дома», — что многим европейским странам и не снилось.
Значит, компании понадобятся сотрудники с хорошим русским языком и знанием российского рынка. Не хочу показаться нескромной, но на роль руководства таким проектом я подходила идеально. Главное, не опоздать!
Хотя, если поразмыслить, все-таки уже поздно. «Гранд Дом» не стал бы заявлять о своих планах в прессе, если б не предварил их исследованием рынка и определенными договоренностями с российской стороной. А значит, уже был сформирован соответствующий штат и принят ряд кадровых решений. Ладно, черт с ним! Какая-нибудь работа и для меня найдется: обычно при открытии новых направлений забот хватает с лихвой и на всех. А я уже все равно не в состоянии сидеть без дела. Просто тошнит!
Со скоростью выпущенной из клетки белки я рванула с дивана в кабинет, прихватив с собой газету, и принялась за работу над CV.
Единственной проблемой в этом деле было посредственное знание французского языка — если б не это, я управилась бы за пару часов. На меня вдруг накатило такое возбуждение, такой водоворот идей, что к полуночи я уже была готова представить «Гранд Дому» свой бизнес-проект. Но главное — я закончила и уже могла отправить по электронной почте резюме. Но, к сожалению, нужного электронного адреса я не знала и была вынуждена отложить это дело до утра, когда можно будет позвонить по оставленным мне в свое время Егором телефонам. Их я бережно переписала в свою записную книжку. Само же стихотворение Маяковского, оставленное Егором мне на прощанье, теперь заняло почетное место в рамочке на стене и служило единственным украшением моего кабинета. Вот так. Совсем я стала сентиментальной.
До утра мне заснуть так и не удалось. Кажется, началось элементарное весеннее обострение, направленное на поиски работы. Было такое ощущение, будто за прошедшие несколько месяцев я отдохнула на всю оставшуюся жизнь и теперь могу вообще не есть, не спать — только трудиться на благо той компании, которая готова меня купить. Нет, все-таки трудоголизм — это совершенно неизлечимая болезнь. А мне-то еще недавно казалось, что я от нее окончательно избавилась. Наивная!
Едва стрелки часов добрались до отметки девять ноль-ноль, как я набрала номер «Гранд Дома» и попросила соединить меня с департаментом персонала. Чем мне всегда нравились европейские офисы, так это тем, что никто там не станет гонять тебя по кругу, объяснять, что переключение на другого абонента не входит в его обязанности, — просто соединят с нужным отделом, да еще и пожелают удачи. Менеджер по персоналу задала мне несколько вопросов прямо по телефону, продиктовала адрес электронной почты, на который следовало отправить CV, и сообщила, что на интервью с директором по кадрам — а она уверена, что специалист такого уровня, как я, должен беседовать именно с директором — я могу подойти в пятницу, в четырнадцать часов.
До пятницы я еле дожила. Места себе не находила, бродила по дому из угла в угол, не слышала ни слова из того, о чем рассказывала моя бедная мама, и абсолютно не могла ни есть, ни спать. В голове поселилось столько новых проектов и мыслей, что они там физически все одновременно не помещались. Хоть вторую голову рядом приставляй. Наконец день интервью настал. После нескольких месяцев перерыва деловой костюм показался мне чужим и непривычным. Хотя ощущение подтянутости и официоза приятно бодрило. Даже вызывало несколько подзабытое чувство собственной значимости. Я взяла с собой кожаный портфель, до отказа начинив его своими разработками, и села за руль арендованного автомобиля. Надо бы, кстати, уже свой собственный прикупить — так ездить дорого, да и личное транспортное средство иметь куда солидней.
Офис «Гранд Дома» поразил меня отсутствием помпезности и простотой убранства. По сравнению с тем, что они наворачивали в торговых домах, непременно имитируя в них дворцовый стиль, двухэтажное белое здание, по-простому отделанное сайдингом, выглядело не более чем сараем. Вот уж действительно — разумный подход к бизнесу, когда вся роскошь компании концентрируется не в кабинетах руководства, а в местах присутствия клиентов.
Кабинет директора по персоналу оказался совсем крошечным: стол, стул, компьютер и два кресла для посетителей. Мадам Жакен (так мне представилась хозяйка кабинета) с улыбкой выбралась из-за своего стола, чтобы пожать мне руку, а затем предложила занять одно из кресел. В свободное села сама. В ее руках уже был заранее распечатанный листок с моим резюме.
— Очень рада вас видеть, мадемуазель Рубина! — мою фамилию она произнесла с ударением на последнем слоге.
— И я рада познакомиться с вами, — не ответить со всей искренностью на ее любезность было просто невозможно. Да и вообще, французский язык сам по себе располагает к расшаркиваниям и комплиментам.
— Я довольно много знаю о компании, в которой вы работали, — мадам Жакен продолжала улыбаться. — Это очень успешное предприятие. Особенно грамотно там ведется экспортная политика.
