Как только вагон остановился на нужной станции и раздвинул свои пасти-двери, Глеб вылетел из него словно смачный плевок. Он и сам рад был бы плюнуть вслед удалявшемуся составу. Только воспитание не позволяло, да и положение — не мальчишка уже. Начальник серьезного аналитического отдела крупного британского банка. Не солидно. Насильно выкинув из головы мысли о неопрятных неграх, грязном метро и собственной впечатлительности, Глеб сосредоточился на размышлениях о своей блестящей карьере. По мере того как он погружался в «правильные» мысли, осанка его распрямлялась, лицо приобретало надменное выражение, а походка становилась легкой и стремительной. За три версты, точнее мили, в нем чувствовался теперь респектабельный, уверенный в себе господин. Истинный джентльмен.
Глава III
Как только самолет взлетел и погасла табличка «пристегните ремни», Светлана попросила бортпроводницу принести двойную порцию коньяку. С одной стороны, пить было рано, с другой — вчера Света не ложилась. Поэтому получалось скорее поздно. В любом случае она решила не мучиться размышлениями на тему «рано — поздно», а просто постараться расслабиться и, возможно, даже заснуть. Бортпроводница с улыбкой поставила перед Светой бокал, вазочку с орешками и скрылась в носовой части самолета.
Чокаться, слава богу, было не с кем — соседнее кресло в первом ряду пустовало. «Вот ведь, — подумала Света, оглядываясь назад, — могут, когда хотят». Пассажиров в салоне бизнес-класса было всего восемь. Только двое — судя по всему, муж с женой — сидели рядом. Остальных разместили по два в ряд — так, чтобы кресло по соседству оставалось свободным. На рейсе из Лондона все всегда было с точностью до наоборот — пассажиров рассаживали подряд, заполняя кресла по очереди. Так что в результате первые два ряда или больше — в зависимости от количества человек в бизнесе, оказывались забиты, а последние пустовали. «Неужели нельзя и на обратном пути прилично людей рассадить?» — вяло подумала Светлана и подняла бокал с коньяком. Терпкая жидкость приятно обжигала горло и согревала тело изнутри. Она сняла ботинки, залезла в кресло с ногами и очень скоро, поставив пустой бокал на подлокотник, спокойно уснула.
Разбудил ее голос командира воздушного судна. Самолет приступал к снижению. Света удивленно потянулась, посмотрела на пену белоснежных облаков в иллюминаторе и пристегнула ремень безопасности. Вот так. Через тридцать минут она увидит Глеба, и ей придется признаться ему во всем. Внезапно Света разволновалась — она успела слишком хорошо изучить своего любовника, чтобы не знать о нем элементарных вещей: по натуре он — одиночка. Ее присутствие переносилось «на пять», только если визит укладывался в неделю. Поэтому в результате Света научилась не экспериментировать и приезжала не больше чем на шесть дней. В этом случае все было восторженно, страстно — то есть идеально. Какая реакция ждала ее сегодня — Светлана сказать не могла.
Глеба она увидела еще издалека. Как всегда, элегантный. Как всегда, подтянутый. Ей хотелось подкрасться к нему незаметно и избежать длительного вопрошающего взгляда серых глаз. Жаль только, с огромным чемоданом сделать это было невозможно. Он отыскал ее взглядом довольно быстро и, пробираясь через вереницу встречающих, направился к ней. Взял чемодан. Поцеловал в губы. И, несмотря на Светины опасения, спрашивать ни о чем таком не стал.
— Ты как долетела? — ласково поинтересовался Глеб, расплываясь в улыбке. С утра ему казалось, что, увидев Свету, он не сможет скрыть своей злости на нее. А теперь — она была такой близкой, такой родной и желанной, что он и не подумал сердиться. Даже решил, что не будет мучить ее расспросами, пока она сама не захочет все ему рассказать.
— Долетела хорошо. Даже выспаться успела. — Света действительно чувствовала себя бодрой и полной сил. Странно, если учесть, что спала она за прошедшие сутки всего часа три, да и то свернувшись калачиком в кресле самолета. Хотя чего уж там — Глеб всегда действовал на нее как хороший афродизиак, заодно возрождающий жизненные силы и радость бытия.
— Да? Так это же здорово. — В голову Глеба, которая с самого утра отказывалась отвечать на вопрос, что делать со Светой и куда ее девать, неожиданно пришла удачная мысль: устроить романтическую прогулку по столице Соединенного Королевства.
— Как, прямо сразу? Может, домой заедем — я хоть переоденусь.
— Да ты и так замечательно выглядишь! — ответил Глеб с искренним восхищением. — Кроме того, просто-напросто не успеем. Я хотел тебя в Tower сводить. Мы же внутри так и не побывали ни разу. А они в пять уже всех выгоняют и закрываются.
— Ничего себе — порядочки! — Света делано возмутилась. — Ну, ладно. Как скажешь. Сегодня я вообще не могу думать сама. Поэтому с удовольствием буду подчиняться тебе.
— М-м-м. Заманчиво. У меня уже появилось несколько идей на этот счет.
— Да? Каких же? — Света прижалась к Глебу и почувствовала, как возбуждение накрывает ее сладостной волной.
— Расскажу. Только позже. А то мне и так уже идти тяжело.
Света опустила глаза, хотя изо всех сил старалась этого не делать, и убедилась в обоснованности жалоб Глеба. В еще какой обоснованности. Ей стало чертовски приятно. Всего-то и было — пара намеков да мимолетный поцелуй. А он уже хочет ее, да еще как!
— Ладно. Расскажешь, когда сможешь. — Света улыбалась и выглядела счастливой, как блудливая кошка. — Только куда вот это девать? — Она ткнула пальцем в свой чемодан.
— Да это-то как раз не проблема. Мы сейчас все равно едем на King’s cross — сдадим там в камеру хранения.
— Как скажешь, радость моя. — Она с необъяснимым удовольствием взяла Глеба за руку и почувствовала себя маленькой глупенькой девочкой, которая обнимает во сне любимую игрушку с намерением никогда ее не отпускать.
Глава IV
Из подземки они выходили, окруженные толпой туристов — белых, желтых, черных. Всем не терпелось выбраться наружу и увидеть то, о чем писали в учебниках английского языка, с чем было связано столько историй, мифов и легенд и чему посвятили свои произведения многие писатели по всему миру — The Tower of London. Свету, как ни старался Глеб оградить ее от толпы, совсем затолкали. И она выглядела обиженной, смешно надув и без того пухлые губки. Но как только они поднялись на поверхность и Света, хотя и не в первый раз, увидела древние башни своими глазами, обиженное выражение лица сменилось радостным и восхищенным.
— Мы что, сможем, наконец, вовнутрь зайти? — спросила она.
— Нет, конечно. — Глебу стало смешно: иногда Светка напоминала наивного пятилетнего ребенка, который ну ничегошеньки не знает о жизни, и ему можно рассказывать все, что угодно. — Мы только вокруг походим и уйдем. А зайти нельзя — там все очень заняты: одни страшные дяди мучают, пытают и отрубают головы другим страшным дядям и тетям. И так без остановки — двадцать четыре часа в сутки.
— Глеб, ну хватит! — Света возмущенно на него взглянула. — Я же серьезно говорю!
