— Ты удивляешь меня сегодня, Сэди, — нешуточно нервничая, произнес Спенс. — Тебе так трудно проверить комплектацию документов?
— Ну, так и быть, если ты обещаешь успокоиться и не психовать до приземления, — фамильярно заметила Сэди и раскрыла портфель. — Проверяй!
— Я? Давай вместе. Ты слышишь, что я тебе говорю, Сэди?
— Что? Прости, Спенс. Я немного рассеянна, в последние дни совершенно не высыпаюсь, — посетовала Сэди. — Не знаю, с чего бы это... А ты как думаешь?
— Не знаю, — буркнул он.
— Может, оттого, что пришлось много летать, разные часовые пояса... А потом масса работы, горы документов опять-таки... Боже! Как я устала!
— Да-да, я понял. Но можешь не засыпать хотя бы минуточку? Давай убедимся, что мы во всеоружии, мы должны быть уверены, что нас не подведет ничья оплошность... — уговаривал ее Спенс.
— Какой ты паникер, в самом деле, Тиак! — тяжело вздохнула Сэди. — Ну сам посуди, что может быть непоправимого? Если мы что-то и забыли, нам это в любой момент вышлют по факсу. Исогава — лапочка. Он поймет, — лениво произнесла Сэди, когда Спенс разворошил всю папку с файлами. — Вижу, поспать ты мне не дашь... — недовольно заметила женщина.
Она достала из кармашка на спинке стоящего перед ней кресла глянцевый журнал и принялась пролистывать заметки о звездах киноэкрана.
— Боже! Хью Джекман! Обожаю его! — воскликнула она, наткнувшись на большое интервью своего любимого актера.
— Сэди, помоги-ка мне разобраться, — осторожно коснулся ее руки Спенс. — Здесь, по-моему, не весь документ, я не могу найти продолжения.
Сэди не спешила отрываться от статьи, щедро проиллюстрированной фотографиями актера.
— Что ты говоришь? — нехотя отозвалась она наконец.
— Нет, ничего... Я уже понял.
— То-то же, — сказала она. — Сначала кричишь «караул!», а потом оказывается, что и намека на трагедию не было, — раздраженно выговорила начальнику Сэди.
Спенс от изумления раскрыл рот. Он не мог понять, куда делся былой пиетет, с которым она всегда относилась к Великому и Ужасному Спенсеру Тиаку. Теперь уже он пасовал перед своей нахальной помощницей, а не наоборот.
Спенс сунул документы в папку и отложил ее в сторону.
— Теперь я могу поспать? — дерзко спросила Сэди.
— Нет, нам нужно побеседовать, — сурово произнес опешивший мужчина.
— Ну, что еще? — измученным голосом протянула она.
— Я знаю, почему ты вышла тогда за меня замуж, — сообщил он.
— Напомни, пожалуйста, а то я забыла... — Сэди прикрыла глаза и откинулась на спинку кресла.
— Я хочу, чтобы ты знала — я всегда ценил твое отношение, — дипломатично объявил он, но не услышал никакого отклика. — Не думай, что я не понимаю очевидного. Без тебя у меня ничего бы не получилось, Сэди. Я знаю, насколько велика твоя роль в моем бизнесе.
Сэди продолжала безмолвствовать.
— Я очень за это благодарен. И мне известно, как нелегко тебе приходилось все эти годы со мной. Включая брак. Наш неудачный брак... Но мы же взрослые люди. Да? Разумные. Мы справимся... — (Сэди не проронила ни звука.) — Справимся? — Тишина... — Как ты думаешь, Сэди?
Но она даже не делала вид, что спит. Она просто сидела с закрытыми глазами и молчала.
— Отлично... — недовольно произнес Спенс. — Ни хочешь разговаривать со мной, не надо... Не знаю, почему ты так себя ведешь, но, если ты обижена на меня, мне очень жаль. Прости, Сэди. Я сказал все, что хотел... Уверен, ты согласилась лететь со мной не для того, чтобы поставить под угрозу судьбу этого контракта, а наоборот. Спасибо.
— Ты много наговорил, Спенс. Но в твоих словах смысла ни на грош. За что ты просишь прощения? За что меня благодаришь?
— За то, что ты всегда шла на компромисс, — вынужден был ответить Спенс.
— Нет, Спенсер. Я никогда не шла на компромисс. И знаешь, почему? На компромисс должны идти оба. Компромисс — это взаимные уступки. Взаимные! Если на уступки идет только один человек, это уже не компромисс. Все эти годы я была в зависимом от тебя положении, шла на поводу у всех твоих желаний, соглашалась с любым твоим решением. А теперь слышу лишь скупые слова запоздалой благодарности, которые меня больше не трогают.
— Ты хочешь сказать, что я вынудил тебя тогда переспать со мной?
— Нет, я этого не говорила.
— Я искренне надеялся, что мы сможем стать мужем и женой.
— И что же, по-твоему, нам помешало? — Сэди открыла глаза и требовательно посмотрела на Спенса.
— Признайся, Сэди, что я никогда не нравился тебе. Ты никогда не видела во мне своего мужчину, — прошептал он.
— Это неправда, ты всегда нравился мне, — заверила его Сэди.
— Почему я никогда этого не чувствовал? — задал он свой главный риторический вопрос, на который у Сэди Морриси не было и не могло быть ответа.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Сэди удалось поспать в полете.
Сенсер же сидел и сердился на себя за то, что изначально деловой разговор, который он планировал, свернул на тему личных отношений.
Он не мог понять, что нашло на эту женщину. Почему она вдруг стала вести себя так вызывающе? Что заставило ее внезапно изменить своей замечательной привычке сохранять хладнокровие в любой ситуации, вести себя исключительно сдержанно, корректно, в высшей степени профессионально?
Спенсер хмуро наблюдал, как она спит.
Усталость взяла свое. Младенчески беззаботное милое личико было совершенно не похоже на привычно сосредоточенное лицо Сэди. Точеные ноздри мерно вздрагивали, сквозь приоткрытые губы белели жемчужины зубов. Приподнятые брови удивленно изогнулись. Сэди видела сон.
Спенсер мог беспрепятственно разглядывать ее, что он и сделал, и изумился тому, чего не хотел замечать все эти годы, — персиковая кожа и нежный румянец на щечках, выразительные скулы, изящный подбородок, длинная красивая шея.
— Черт! — пробурчал он в тот самый момент, когда стюард проходил вдоль его ряда.
— Что-то не так, сэр? — тихо осведомился стюард. — Могу я вам чем-нибудь помочь?
— Нет-нет, спасибо, — отрицательно помотал он головой. — Это я о своем.
— Может быть, кофе? Полет долгий, — настаивал служащий, прочтя смятение на лице пассажира.
— Да, пожалуйста, если вас это не затруднит. Крепкий кофе, я бы хотел поработать, — согласился Спенсер Тиак.
— Одну минуту, сэр, — кивнул стюард и удалился.
— Ммм? — сквозь сон протянула Сэди, когда служащий поставил перед Спенсером чашечку крепкого кофе. — Чем пахнет? — прошептала она, не поднимая век.
Спенсер вновь посмотрел на ее сонное лицо, закрытые глаза, чуть приоткрытый рот, вопросительно изогнутые брови. Он испытал острое желание поцеловать свою жену. Это желание буквально сжигало его.
