Входную дверь даже не удосужились запереть. Парочка спрятавшихся в тамбуре от холода уличных бродяг не шелохнулась, когда через них перешагивала фигура в толстом коричневом пальто.
От них так несло, что правильнее было бы очистить мир и от подобных им. Хотя зачем прекращать их жалкие жизни? В этом нет смысла, так не стяжать славы.
С каждой преодоленной ступенькой росло возбужденное предвкушение нового убийства. Знакомое чувство, само по себе рождавшее удовлетворение.
С этим чувством соседствовало осознание важности самой работы.
Все это подношения Еве, знаки дружбы. Человек, однажды ударивший ее по лицу, наконец-то получит по заслугам.
Прочь сомнения: Ева будет довольна, очень довольна, когда узнает, что общество избавилось наконец от двуногой слякоти по имени Ледо.
Защищать и служить!
Не обращая внимания на вонь мочи и блевотины, убийца ловко вскрыл жалкий замок.
Если Ледо окажется не один, если затащил к себе в постель какую-нибудь наркоманку или уличную торговку собственным телом, тем лучше: подношение получится сдвоенным.
В любом случае в этот раз Ева все увидит и поймет, она пошлет какой-нибудь сигнал в подтверждение того, что ценит преданность своего истинного друга.
Убийца беззвучно проник в убогую дыру и на всякий случай закрыл дверь на засов.
Слева донеслось мерное сопение. Тонкий луч фонарика нашарил Ледо, спавшего в одиночестве на тонком матрасе.
Довольный убийца поставил на пол свою коробку, вынул из кармана пальто шокер и взялся за дело.
Завтракать вместе с Рорком прямо в спальне очень приятно, если не учитывать его выбор блюда – овсянку. Если бы она добралась до автокухни первой, то они ели бы оладьи, но она задержалась в душе и теперь может винить только себя.
Галахад, проявивший к овсянке даже меньше интереса, чем Ева, растянулся на спинке дивана, свесив хвост, и стал таращить двуцветные глаза – уповая, наверное, на волшебное появление бекона.
Смирившись с неизбежным – при большом количестве коричневого сахара, меда и ягод можно уговорить себя, что она ест не овсянку, а что-то более аппетитное, – она пересказала Рорку свой сон.
– Видишь, твое подсознание сообразительнее тебя. Оно понимает, что ты не несешь ответственности за поступки того, кого тянет убивать.
– Я тоже не промах, – сказала она обиженно. – Меня беспокоили другие мысли. Баствик – промежуточное звено, дело не в ней самой. Мы должны проработать все версии, действовать строго по правилам, что и делаем. Но нам не найти ни мстительного партнера, ни оскорбленного брошенного возлюбленного. Хуже того, единственное, что позволит сместить фокус, – это еще одно мертвое тело с таким же обращенным ко мне посланием.
«Баствик права, – мелькнуло у Евы в голове. – Следующего мне не уберечь».
– Убийца – мой друг, – пробормотала она. – Так сказала она.
– Чушь собачья!
– Не скажи. Что такое моя работа, если разобраться? Преследование убийц. Никто никого не убьет – не будет работы. Холодная логика! Возможно, и убийца ею руководствуется.
– Допустим, это холодная логика, – уступил Рорк. – Холодная, но безумная.
– А убийца кто? Все совпадает. Фемида – статуя с завязанными глазами – помирала со смеху. Думаю, это потому, что мы с Баствик знали, как знает любой коп и любой юрист, что Фемида только и делает, что подглядывает из-под своей повязки.
Раз у нее нет выбора, пришлось клевать овсянку.
– Любопытно, – сказал он. Ему хотелось, чтобы ей перестали сниться кошмары. Ей давно требуется здоровый сон. – Ты будешь говорить с женщиной, написавшей тебе? Помнишь, помощница юриста?
– Хилли Деккер? А как же! Утром первым делом проверим ее. Она живет и работает неподалеку от нашего Управления. По пути на службу мы с Пибоди к ней заглянем.
– Это не сдвиг, но все-таки шаги в другую сторону. Сегодня Мира преподнесет тебе новых кандидатов.
– «Кандидаты»! – Ева прыснула. – Кандидаты в лучшие друзья лейтенанта Даллас! Неясно, откуда взялись мои нынешние друзья, но главное требование к ним понятно: психам с тягой к смертоубийству просьба не обращаться.
Она запихнула в себя еще овсянки и поняла, что переборщила.
– Поговори с Соммерсетом, ладно? Прежде чем купишь себе новый континент.
– Обязательно. – Чувствуя ее волнение, он погладил ее по бедру. – У меня намечена встреча с моей собственной прессой. Правда, это последнее, о чем тебе следует беспокоиться.
– Это точно. – Она встала, взяла портупею и надела ее поверх фиолетовой водолазки. – Сейчас я кое-что проверю, – сказала она, спрятав в карман серых брюк полицейский жетон и пристегнув к ремню пряжки подтяжек. – А потом за дело. Еще рано, мы с Пибоди постараемся поймать эту Деккер до того, как она уйдет на работу.
Взяв пиджак, она нахмурилась.
– Это не тот, который я вынула из шкафа.
– Не тот. Зато тот, какой надо.
Пиджак того же серого цвета, что ее брюки, а узкая полоска на нем подходит тоном к водолазке, поэтому она не стала сопротивляться. Потом вдруг прищурилась.
– Я не смахиваю на бухгалтершу?
– Ничего похожего! Хотя лично я ничего не имею против бухгалтерш. – Рорк встал и шагнул к ней. – Ты смахиваешь на хорошо одетого копа.
– Это настоящий – как называются такие штуки? – оксиморон. Исключение – Бакстер. Черт, надо еще поговорить с ним, с Рейнеке и с Дженкинсоном. – Не дождавшись от Рорка реакции на свои слова, она потерла переносицу. – И вообще со всеми. Ничего не поделаешь, неприятные беседы ждут всех до одного.
– У тебя отлично смазанный механизм. Детали механизма – прилежные копы.
– Просто хорошие. Ладно, я этим займусь.
– Главное, не забывай моего особенного, хорошо одетого копа. – Он наградил ее поцелуем.
В это мгновение подал сигнал коммуникатор Евы, сильно ее напугав.
– Даллас слушает.
– Примите сообщение. Лейтенанту Еве Даллас явиться по адресу авеню Би, дом 524, ячейка 311. Вероятно, убийство. Потерпевший опознан полицией как Ледо, имя на данный момент неизвестно. Доложено о наличии письменного обращения к лейтенанту Еве Даллас. Возможна связь с текущим расследованием.
– Принято. Вызовите детектива Делию Пибоди. Я уже еду.
– Подтверждено. Конец связи.
– Ледо… – Еву укололо чувство вины. – Ну, вот.
– Я поеду с тобой. Расскажешь по пути, кто это.
– Тебе необязательно.
– Я хочу. – Рорк крепко взял ее за плечи. – Потом я оставлю тебя в покое. Не хочешь учитывать естественное беспокойство мужа – считай, что это просто свежий взгляд и другой угол зрения.
