– Не беда, Жаре! – воскликнул дворянин, с которым разговаривал охотник. – Там, куда мы пойдем, благодаря нашему новому товарищу нас встретят гораздо приветливей! Верь мне!
– Я верю тебе, Дагос, ты не подведешь нас, я знаю!
– Позвольте узнать ваше имя, друг? – поинтересовался тем временем Дагос у охотника.
– Себастьян, королевский охотник… – представился он и, подумав, добавил: – Особый корпус.
– Особый корпус? – несмотря на то, что он был изрядно пьян, дворянин отступил на шаг, но быстро взял себя в руки и сдержанно поклонился. – Дагос Роаль, а это, – он обвел широким жестом всех вокруг, – мои боевые товарищи! Вы ведь дворянин, извините за нескромный вопрос?
– Да, – сдержанно ответил Себастьян. – При выпуске из корпуса всем охотникам король жалует дворянство.
– Конечно же, я слышал об этом обычае, – Дагос несколько расслабился, и Себастьян понял, что дворянина испугал не его грозный статус истребителя нечисти и самопровозглашенного палача, а то, что он подумал, будто бы общался на равных с человеком низшего сословья. Теперь же, когда ситуация прояснилась, Роаль полюбопытствовал и об остальном: – Говорят, все охотники непобедимые бойцы?
– На каждого воина найдется превосходящий его по силам противник, – тактично ответил Себастьян, и Дагос не стал развивать тему. Он хлопнул стоящего рядом Жаре по плечу с такой силой, что с ближайшей крыши в воздух стаей взлетели перепуганные сонные голуби.
Жаре громогласно расхохотался.
– Где вы желаете гулять, мой друг? – обратился Дагос к Себастьяну.
– На ваше усмотрение. Я первый день в городе и ничего здесь не знаю. Но я слышал, что неподалеку имеется отличное заведение, которое работает ночь напролет?
– Покажем нашему новому товарищу дом госпожи Флави? – поинтересовался Дагос у дружной компании.
– Покажем! – подтвердили дворяне, предвкушая удовольствие, на которое у них редко когда хватало денег.
– Так вперед, не будем терять время!
Дворяне дружно двинули по улице, Себастьян и Дагос оказались в голове колонны. Отступать было некуда, впрочем, охотник и не собирался ретироваться. Так даже лучше, в подобной обстановке будет несложно узнать все городские новости.
Через пару кварталов они достигли цели. Дом госпожи Флави стоял в самом конце улицы, огороженный высоким каменным забором. У ворот переминалась с ноги на ногу пара таких громил, на которых даже Себастьян взглянул с уважением. В руках охранники держали обитые железом дубинки и периодически поигрывали ими, как бы намекая, что с ними шутки плохи. Чувствовалось, что они так и горят желанием пустить свое оружие в дело, пусть только клиент проявит хоть толику неуважения. Слишком уж скучно торчать у ворот ночь напролет.
– В доме еще пара подобных экземпляров, – сообщил Дагос, нисколько не беспокоясь по тому факту, что громилы его прекрасно слышат. – Не находите ли вы, друг мой Себастьян, что таким неприятным типам самое место в диких джунглях Падалонии, откуда несомненно родом их предки, а не в приличном городе, коим бесспорно является Крепкий?
Охотник усмехнулся. Дагос нарывался на драку – бесплатное и всегда доступное развлечение, – и при этом отличался изрядной храбростью. Связываться с охранниками без крайней необходимости он сам бы поостерегся. Слишком уж опасными и опытными те выглядели.
Дворяне оскорбительно рассмеялись словам Дагоса. Охранники сжали покрепче дубинки в руках и дружно шагнули вперед. Один, чуть повыше ростом, бывший, видно, за главного, угрюмо спросил:
– Чего надо? Если внутрь хотите, деньги покажите. А то ходит тут всякая… рвань… – добавил он, презрительно оглядев компанию бедных дворян.
Вокруг наступила внезапная тишина. Слышно было даже, как вдалеке заухал одинокий филин.
– Вы слышали, друзья, как нас назвал этот человекоподобный? – негромко поинтересовался Дагос.
Дворяне дружно загудели, всем своим видом выражая, что да, мол, они все слышали. И что же с этим делать?
– Он оскорбил нас намеренно, в присутствии нашего нового товарища. Более того, его он оскорбил тоже, даже не будучи представленным! Дело ли это?
– Нет!.. Не дело!.. – подтвердили вокруг.
– Стоит ли проучить мерзавцев? – продолжал подначивать Дагос.
– …Конечно!.. Проучить!.. Непременно!..
– Но так как мы, в отличие от этой швали, люди благородные, мы не будем атаковать уродцев всеми наличными силами, не так ли? Предлагаю кинуть жребий и выбрать двоих из наших славных рядов!
Вот ведь хитрец, подумал Себастьян. Устроил представление! А ведь мог бы спокойно пройти мимо, ведь деньги имелись. Но не таков, видно, был Дагос, чтобы пропускать хорошее развлечение.
Кто-то уже сорвал с головы шляпу, но обнаружилось, что ни бумаги, ни пера ни у кого не имеется, поэтому написать имена, чтобы потом их вытащить и таким образом установить счастливчиков, оказалось невозможным.
Но Дагос и тут не растерялся.
– Еще одно предложение! Жребия не будет. Да, друзья, я знаю, что все вы не прочь слегка поразмяться, особенно ты, Жаре. Но все же эти отбросы оскорбили в первую очередь меня и нашего нового товарища, господина Себастьяна, которого, хотя и видели впервые, но заподозрили в неплатежеспособности, что является неприемлемым для уважающего себя человека. И вы, как хорошие друзья, должны дать нам с господином Себастьяном шанс смыть оскорбление кровью и выйти из этой истории с незапятнанной репутацией!
Эта речь заслужила бурные овации компании. Жаре настолько проникся, что обнял Себастьяна и горячо прошептал ему на ухо:
– Хочешь, я дам тебе свой меч? Он у меня счастливый!
– Благодарю, – отказался охотник. Вот как бывает, когда идешь на поводу у лени. Всякий знает, что от благородных господ нужно держаться подальше, тем более, когда они в подвыпившем состоянии, в котором, к слову, пребывали все время, пока в их карманах звенели монеты. Бесшабашная удаль, презрение к смерти, в том числе и собственной, широта души – все это требовало времени, которого у Себастьяна не имелось в наличии. С другой стороны, уйти от драки значило проявить трусость. Мудрый Рошаль сказал бы, что не трусость, а благоразумие. Но тут его бы не поняли.
Поэтому Себастьян коротко поклонился Дагосу и сказал, передавая пистоль и меч непонимающему Жаре прямо в руки:
– Почту за честь вдвоем с вами, мой друг, проучить этих возомнивших о себе ничтожеств. Но мой меч может быть обагрен только благородной кровью, и будет оскорблением заставить его напиться тем, что течет у сих представителей помеси бегемота и пингвина в жилах. Поэтому я буду драться без оружия!
Такое заявление вызвало столь длительные восторги в рядах дворян, что Себастьян подумал, что этим все и закончится. Но Дагос, нисколько не смутившись, так же отстегнул меч, вручив его одному из приятелей, и встал рядом с охотником.
