Город Крепкий издали выглядел внушительнее Благодатного. Высокие стены, стражники на башнях, множество дорог, ведущих во все стороны, по которым двигались всадники, повозки, обозы и просто пешие путники. Конечно, до столицы с ее миллионным населением городку было далеко, но он старался держать собственный стиль.
Дорога, по которой ехали охотник и девочка, была малолюдна, но у ворот все же скопилась изрядная очередь. Себастьян, конечно, и не подумал встать в хвосте, а обогнул повозки, подъехав прямиком к паре стражников, взимавших въездную пошлину. Один из стражников как раз торговался с хозяином обоза о сумме въездной пошлины, никак не сходясь в конечной цифре.
Второй лениво преградил путь Себастьяну, качнув пикой. Солнце лениво играло бликами на его нечищеном шлеме, сам стражник выглядел молодо, но уже имел внушительный животик.
– Стоять! Куда? – спросил он охотника. – Тут очередь, господин хороший.
– Королевская охота, особый корпус, – представился Себастьян, считая, что этим дальнейшие вопросы исчерпаны.
– И что? – не понял стражник. – Пошлина для всех едина! Плати и проезжай. За себя, за девку да за животину.
– За лошадь тоже? – радостно удивился охотник.
– Конечно, а как ты думаешь? Лошадь твоя гадит? Гадит! А убирать это кто должен? Специально нанятые люди, правильно. А платит им кто? Городская казна. А там деньги откуда берутся? Точно, пошлины и налоги!
Объяснение, по сути, казалось логичным и обоснованным, но Себастьян крепко сомневался, что все до последней монеты поступает именно в казну, а не оседает, к примеру, в карманах доблестных стражников.
– Допустим, – согласился охотник. – За лошадь платить надо, согласен. А люди?
– А что люди, не гадят, что ли? – не понял стражник. – Золотари нынче цены дерут, будь здоров! – да с такой внутренней обидой он произнес эти слова, что Себастьян всем нутром прочувствовал коварство золотарей и душевную боль честного сборщика податей.
Себастьян подумал немного и вручил стражнику пару монет. Хорошую актерскую игру стоит поощрять, талантов на земле мало. И даже решил не наказывать его за наглость и неуважение. Похоже, паренек просто не знал, с кем имеет дело, но, судя по тревожным знакам руками и прочими частями тела, исполняемым его товарищем по страже, тот вскоре посвятит коллегу в тонкости отношений между слоями общества.
В Крепком Себастьян был впервые, но, прекрасно зная подобные города, без особого труда нашел постоялый двор и за умеренную плату снял комнату с двумя кроватями. Хозяин двора не совсем понял непременное желание иметь именно две отдельные кровати, а не одну общую широкую, но требуемое, тем не менее, исполнил: мало ли какие у аристократов прихоти, а судя по уверенным манерам и достаточно богатой одежде, перед ним, несомненно, стоял аристократ.
Первым делом следовало навести справки обо всех непонятных происшествиях, случившихся в последнее время. Город хоть и был достаточно крупным, но не играл особой роли в политике и стратегического значения не имел. Бродяга вполне мог обойти его стороной. Другое дело Лодар – там, в южной столице королевства, было, где развернуться.
Впрочем, оставался еще феномен Розы. Она почувствовала «тень шагов бродяги», как она сама назвала это явление. Значит, меж ними есть некая невидимая связь. И охотник обязан это использовать. В его руках появилась настоящая путеводная нить, готовая привести прямо к цели. Раз она сумела уловить его следы еще на подъезде к той деревушке, то при определенной сноровке из нее можно сделать настоящий компас, который всегда укажет верное направление. Ведь волосы с маски на исходе, да и могут они немногое. А вот девочка – иное дело! Теперь, когда она по воле случая оказалась рядом с Себастьяном, поиски бродяги впервые обрели реальные шансы на успех.
С ней нужно поработать, и, если все пройдет хорошо, Роза приведет охотника к цели.
Пока же он решил собрать новости, слухи и сплетни Крепкого, узнать, что здесь успел натворить бродяга. В том, что он почтил городок своим присутствием, Себастьян и не сомневался.
Он велел Розе оставаться в комнате, а сам спустился вниз. По случаю наступившего вечера зал был уже полон. Тем не менее, учитывая особый статус гостя, хозяин выделил охотнику специальный столик в углу. Идеальное место, чтобы навострить уши.
Появления Себастьяна никто и не приметил. За одним столом напивались в хлам городские стражники, за другим играли в кости местные дворяне, о низком достатке которых можно было легко догадаться, бросив лишь взгляд на их потрепанные камзолы с облезлым шитьем. Они ставили на кон последние медяки, громко ругаясь и жалуясь друг другу на судьбу. Простой люд пировал за общим огромным столом, занимавшим чуть не половину помещения. Неподалеку от охотника ужинало почтенное семейство: тучный отец в дорогой одежде, его жена, на каждый палец которой было нанизано по блестящему кольцу, две дочери возраста Розы и сын, лет восемнадцати на вид, с едва прорезавшимися усиками, которые он, очевидно, холил и лелеял. За отдельным столом сидела пара громил-телохранителей состоятельного семейства, исподлобья взиравшая на прочих посетителей. На профессиональный взгляд Себастьяна, выглядели они внушительно, но как бойцы особой угрозы не представляли. Впрочем, чтобы отпугнуть мелких жуликов и прочих проходимцев, таких и держали.
В общем и целом, обычная публика, какую запросто можно встретить в любом заведении подобного толка.
Себастьян приказал подать себе ужин здесь, а Розе отнести еду в комнату, и, как только тарелку с дымящейся бараниной и овощами принесли, отдал должное еде, не забывая прислушиваться к разговорам вокруг.
Семейство вкушало пищу, словно на королевском приеме: медленно и торжественно. Зато стражники хватали мясо руками, вино отхлебывали прямо из кувшинов, громко рыгали и травили похабные анекдоты. Глава семейства косился в их сторону безо всякого одобрения, но замечаний не делал, осознавая, что стражников около десятка, а телохранителей у него всего лишь два.
Бедные дворяне внезапно затеяли склоку, не поделив выигрыш, но так же быстро успокоились, мирно разрешив вопрос. На них никто не обращал внимания.
Охотника привлек сумбурный разговор между двумя стражниками. Первые же пьяные слова указывали на след бродяги.
– …И начал он тогда находить деньги каждый божий день, – ухватил слух Себастьяна обрывок фразы одного из стражей. – Веришь – нет? Прямо под ногами. Я сам тому свидетель! Зуб даю!
– Так прям под ногами? – не поверил его товарищ.
– Я те говорю! Он камешек пнул, под ним золотой! Представляешь, золотой! А он так лениво мне и говорит: подбери, мол, а то в карманах звенит и вываливается. Представляешь, вываливается! На остатки с того золотого и пьем сегодня. Помянем бедолагу!
Кружки с глухим стуком сошлись, а их содержимое отправилось в бездонные желудки стражников.
– Так ты скажи в подробностях, как все вышло-то?
– Говорю же, мы с ним на воротах дежурили, пошлины взимали. Явился там один, ни рылом, ни одеждой… прощелыга, в общем. Гронд не хотел его поначалу пропускать, а какой нам толк с очередного бедняка? Но тот вдруг усмехнулся по-особому, знаешь, лицо у него стало, как у обезьянки ученой, а потом и говорит: «Погляди-ка, старина Гронд, что у тебя за левым ухом». Тот хвать рукой за ухо, а там монета. Бродяга тот продолжает: мол, это плата за проход, а чтоб ты не сомневался, что это я заплатил, а не ты сам ее там позабыл, будешь ты, честный стражник, теперь каждый день монеты находить в самых неожиданных местах. И пока, значит, Гронд стоял, опешивши, он и прошмыгнул в город-то, только его и видели.
