Отношения Марин с Шатийоном были близкими и доверительными не в последнюю очередь потому, что Шатийон влюбился в подругу детства Марин, Мари д’Эрбе де Тун, впоследствии также работавшую в партийных структурах НФ (в частности, именно она вела видеоблог Ж.-М. Ле Пена «Бортовой журнал»)
[33]. Вскоре Шатийон и де Тун поженились.
Вся эта разношерстная компания держалась вместе не только благодаря организаторским способностям Самуэля Марешаля, но и благодаря харизме Марин Ле Пен. Довольно скоро ядро «Поколения Ле Пен» стало заметной политической силой внутри «Вселенной Национального Фронта» — и далеко не всем ветеранам движения это понравилось. В штаб-квартире НФ в Сен-Клу (довольно уродливом здании, неофициально звавшемся «Пакетбот») компанию Марин и ее друзей снисходительно именовали на английский лад «завсегдатаями ночных клубов» (night-clubbers). Один из старых соратников Ж.-М. Ле Пена, Жан-Клод Мартинес, отзывался о них так: «Люди, сплотившиеся вокруг отца (Марин. — К. Б.), знали, что такое война, у них было свое видение мира… А эти не знали ничего, они были бессмысленными мальчишками и девчонками, маленькими негодяями»
[34].
Нравы в компании «завсегдатаев ночных клубов» царили весьма свободные. «„Фронт“ — это контробщество, где все спят со всеми», — язвительно замечал барон Лоран де Сент-Африк, автор знаменитой книги-разоблачения « В тени Ле Пена» (Dans l'ombre de Le Pen, Paris: Hachette Littérature, 1998). Так это или нет, но браки среди партийных активистов действительно были делом не просто обычным, но само собой разумеющимся: удивление, скорее, вызывали единичные случаи, когда кто-то из обитателей «Вселенной Национального Фронта» выходил замуж или женился на человеке со стороны.
В 1997 г. Марин вышла замуж в первый раз — за предпринимателя Фрэнка Шоффруа, поддерживавшего НФ (в том числе, и финансово). Брак этот продержался недолго — до 1999 г., но в нем у Марин родилось трое детей (в мае 1998 г. Жеанна, а в следующем году близнецы Луи и Матильда) — все они были крещены в традиционалистской католической церкви Святого Николая в Шардонне
[35]. Шоффруа был, мягко говоря, сложным человеком, всегда державшим под рукой пистолет и легко выходившим из себя. Инициатором развода была, по-видимому, Марин — по крайней мере, существует версия, что в семейную ссору, разгоревшуюся после того, как она объявила о своем намерении уйти от Шоффруа, вынуждена была вмешаться полиция, прибывшая, чтобы «успокоить разъяренного мужа»
[36].
В 2002 г. Марин вновь вышла замуж, за Эрика Йорио, советника НФ в регионе Па-де-Кале. Этот брак продержался чуть дольше — до 2006 г. После развода Йорио ушел со всех постов в Национальном Фронте и исчез с политического горизонта.
За фасадом довольно бурной личной жизни Марин протекала и другая, не менее динамичная и наполненная событиями. Она пыталась продвигаться по карьерной лестнице в партии своего отца — но это получалось у нее с переменным успехом (во всяком случае, в начале). В 1997 г. ее не избрали в состав ЦК партии на съезде в Страсбурге. Но тот съезд вообще был неудачным для Ж.-М. Ле Пена: в партии набирали силу сторонники Бруно Мегре, который уже не особенно скрывал свое желание сместить старого вождя и самому стать во главе НФ. Именно «мегретисты» забаллотировали кандидатуру Марин: впрочем, возможно, в данном случае к стремлению ограничить всевластие семьи Ле Пен примешивалась еще и ревность. Как утверждают Фуре и Веннер, за кулисами съезда ее избранию активно противился Филипп Оливье — муж старшей сестры Марин, верный сторонник Мегре. По его мнению, лишь одна из дочерей Ле Пена была достойна занять место в ЦК партии — жена самого Оливье, Мари-Каролин
[37].
Результаты голосования стали для Марин настоящим ударом. Партия, которую она привыкла воспринимать как одну большую семью, повернулась к ней другой, неприглядной стороной, представ настоящим «террариумом единомышленников» — конгломератом борющихся за власть и влияние групп и фракций, в котором против нее готовы были выступить даже близкие родственники. Впрочем, история эта повлияла не только на нее, но и на ее отца, Жан-Мари Ле Пена, который со все большим подозрением наблюдал за эволюцией своей старшей дочери. Нет никаких оснований считать (как это делают Фуре и Веннер), что Ле Пен-старший до событий 1998 г. прочил в свои преемницы Мари-Каролин. Но то, что раскол, произошедший в партии в 1998 г., заставил его пересмотреть свое отношение к младшей дочери, — не вызывает сомнений.
Впрочем, прежде чем повести речь о расколе 1998 г. и попытке Бруно Мегре захватить власть в партии, необходимо рассказать о том, что же представлял собой Национальный Фронт. А для этого придется заглянуть на тридцать лет назад, в то время, когда в Нейи-сюр-Сен родилась героиня нашей книги, а на улицах Парижа гремели выстрелы и пламенели огненные цветы «коктейлей Молотова».
Глава вторая
«Время дубинок и железной руки»: рождение НФ
Вряд ли будет сильным преувеличением сказать, что партия Национальный Фронт стала детищем «революции» 1968 г. Точнее можно выразиться так: не будь в истории Пятой Республики 1968 г., не было бы и Национального Фронта.
Майские уличные бои между левацкими студенческими организациями, такими, как «Движение 22 марта», «Революционная коммунистическая молодежь», «Союз марксистско-ленинской коммунистической молодежи» и ультраправым крылом студенчества выдвинули в первые ряды крайне правых экстремистские группы, принципиально не признававшие парламентских методов борьбы. Среди них выделялись группировки «Запад» (L’Occident) и «Служба гражданских действий» — чисто боевая организация, созданная для охраны митингов правых партий и превратившаяся со временем в полувоенное формирование. Активисты «Запада» увлеченно дрались с левыми, особенно во время акций в поддержку народа Вьетнама. СГД занималась более серьезными делами: торговала оружием, принимала заказы на устранение профсоюзных лидеров, участвовала в подавлении забастовок. В студенческой среде также существовали десятки мелких ультраправых объединений, но все они были разобщены и аморфны. Разногласия между ними были весьма велики, и ни о какой общей идеологической платформе, на которой бы их лидеры могли объединиться, чтобы начать настоящую политическую борьбу, речи, конечно, не шло.
