Второй пост стоял неподалеку, на лестнице, и Зрадр в одиночку привел оттуда троих гвардейцев. И со следующих двух постов — тоже. А уже после уходил все дальше в сопровождении подтвердивших присягу гвардейцев и возвращался с новыми воинами. И очень скоро все правое крыло дворца незаметно и бесшумно подчинилось Хатгерну.
Но дальше так рисковать не следовало, по гулким просторным залам центральной части ходили спаренные дозоры под предводительством опытных командиров, которых трудно было не насторожить.
— Ваша милость… — деликатно кашлянув, произнес один из немолодых гвардейцев, получивший новый чин и в честь этого допущенный к обсуждению плана. — Я знаю генерала очень давно и успел понять, как клянет он тот день, когда встал на сторону ее светлости.
— Я тоже хорошо его знаю, — хмуро кивнул Харн, — и помню другое — Регорс не любит признаваться в своих ошибках. Особенно вслух.
— Напишите ему записку, — посоветовал воин, — а я отнесу. Меня не заподозрят и не остановят, я часто выполняю мелкие особые поручения.
— Хорошо, — подумав, согласился Харн, — иди. И не сопротивляйся, если он решит посадить тебя в подвал, это ненадолго.
Однако сажать в подвал проверенного воина Регорс не стал. Прочел принесенную им записку, спокойно сунул в карман и приказал:
— Веди.
А войдя в покои герцога, еще у двери расстегнул пояс, на котором висел генеральский кинжал и боевой меч, и, горько усмехнувшись, бережно положил на ближайший столик.
— А вот это ты зря, — проглотив внезапно вставший в горле комок, хрипловато выдохнул Хатгерн и твердо добавил: — Я не собираюсь снимать тебя с поста главнокомандующего, Телвор. И даже поминать прошлое не намерен, хочу лишь прояснить некоторые детали того, что произошло месяц назад. Но немного попозже. Сначала необходимо приставить к ее светлости и Лархою надежную охрану из вновь присягнувших мне гвардейцев и собрать остальных в нижнем зале. Не желаю, чтобы пострадал хоть один из моих подданных.
— Вот это главные слова, — тяжело произнес Регорс, — но я не смогу командовать войсками, зная свою вину.
— Сможешь, — с нажимом заявил герцог, — больше они никому не подчинятся и не поверят. И если тебе так же, как и мне, дороги твои подчиненные, те люди, которые стояли с нами плечом к плечу на стенах крепости Же-Дрейз, ты забудешь и про свои ошибки, и про мои. Если судить по справедливости, это я больше всего виновен в происшедшем — верил только Меркелосу, а не проверенным друзьям, потакал глупым капризам Бретты, Ральены, Лархоя и матушки. Тогда как нужно было раз и навсегда решительно разрубить этот узел.
— Тогда можно один вопрос… — помолчав, решился генерал, и Крисдано понимал, что это и есть ответ на его предложение и означает он согласие. — Почему Меркелос сидит тут?
— Зарабатывает прощение, — усмехнулся герцог, — но он теперь только секретарь. И еще он поклялся мне на крови, и все прежние клятвы, данные им Юверсано, теперь сняты.
— Вот как, — в голосе Тел вора Регорса прозвучало облегчение, — тогда и я могу дать любую клятву. И тоже готов на все, чтобы заслужить прощение.
— Ты и так сделал многое — сберег дворец и город, не допустил к власти Юверсано.
— Но зато мне не хватило сил защитить наши границы, — горько признался Регорс, надевая свой пояс, — войска Юверсано второй день шагают по нашим землям.
— Выкинем! — помрачнев, рыкнул Хатгерн. — Как только поговорю с гвардейцами, направим туда первые отряды. Но сначала срочно передай жителям тех мест мой приказ: пусть уходят, не держатся за вещи. Я все убытки возмещу, жизни людей дороже. И еще скажи — никто из знатных господ не пробовал устроить каких-нибудь нападений на дворец?
— Пытались, — угрюмо признался генерал, — но я не позволил им устроить дебош и кровопролитие. Пятеро сидят в камерах, троим выдали предписание отправиться в загородные имения, остальных строго предупредили, пригрозили забрать титулы и дома.
— Ее милость требовала всех казнить, — отстраненно сообщил Зрадр, — то, что они живы, полностью заслуга генерала.
— Генералиссимуса, — поправил Хатгерн, — спасение всех мне преданных друзей — дорогой подарок.
— Не все желали вашего возвращения, — честно предупредил Регорс, — трое из тех, кто живет в своих домах под наблюдением, призывали объединить два герцогства.
— Вернее, положить наше им под ноги, — едко заметил Меркелос, — у Юверсано волчий аппетит.
— Отобьем мы ему аппетит, — зловеще пообещал герцог и кивнул Регорсу. — Иди, нужно спешить.
— Мы пойдем с ним, — кивком позвав Ганти, поднялся с места дракон и кивнул гвардейцам, — и вы тоже.
— Это мои друзья, я им всецело доверяю, — твердо сказал генералу Харн. А когда за ушедшими закрылась дверь и они остались втроем, приказал: — Меркелос, пиши указ, я вернулся с охоты или не знаю откуда, сам придумай. Там должна быть благодарность Регорсу и пункт о снятии тебя с должности советника. Может, ты и осознал свои ошибки, но народ в это не поверит. Даже мне самому верится с трудом, уж извини.
— Я понимаю и не обижаюсь, — тихо буркнул секретарь и взял перо и бумагу, — для меня сейчас ничто не важно, кроме здоровья Милицы.
— Ительс, меня волнует вопрос о фейле. Ему не вредно долго находиться в герцогствах? И не хочет ли он полетать? Можешь устраиваться в моих покоях, как только я освобожу из темниц своих друзей и отправлю войска навстречу захватчикам, сразу выделю тебе карету и отряд сопровождения. Далеко живут твои друзья?
— Родные, — пояснил лекарь. — Отсюда три дня пути.
— Нужно было попросить дракона, — не отрываясь от работы, намекнул секретарь.
— Дракона просить не нужно, — тихо, но непреклонно отказался Ительс, — он и сам делает все, что в его силах. И если не предложил помочь, значит, не может. Он ведь должен хоть раз побывать в том месте, куда открывает портал, это очень мощная и точная магия и ошибок не терпит. Или получить эти сведения от кого-то другого, заглянув в его сознание, но там, насколько я знаю, есть несколько непреложных условий.
— А как же тогда он нашел мои покои? — задумался герцог.
— Спроси его напрямик, — так же тихо посоветовал Ительс, — драконы не против откровенных вопросов, зато их очень обижают всякие домыслы и подозрения. Это очень гордая, прямодушная и честная раса, а из-за постоянного надзора гольдов им пришлось хитрить и изворачиваться, и вот этого они коротышкам не простят никогда.
— Харн, после ужина я уйду, — глухо сказал Зрадр, когда они закончили разбираться с узниками герцогских темниц, попавшими туда в последнее время, — но немного позднее придет Грард. Проследи, чтобы в гардеробной никого не было.
— Хорошо, — согласился герцог, оглянувшись на угасающий за окном закат, — я вообще приказал сюда никого не пускать. Ни слуг, ни родственников.
— Ты не будешь переодеваться? — неназойливо осведомился Ганти, и герцог молча покачал головой.
