— Не волнуйтесь за нас, — сказал Саймон. — Мы пока побродим в саду, чтобы не отвлекать вас от работы.
В это время послышался шум подъехавшей машины. Они все вышли в холл навстречу Джеффри.
Даниель, завидев его, ослепительно улыбнулась и бросилась ему на шею.
— Джеффри, дорогой! Я так беспокоилась! Как только узнала, я тут же помчалась в аэропорт и поменяла билет на более ранний рейс. Саймону тоже нужно было в Англию, и он вызвался привезти меня сюда.
Кэрри отвернулась, пытаясь изобразить на лице приветливую улыбку, но подозревала, что у нее неважно получалось. Невыносимо было видеть, как собственнически Даниель обращается с Джеффри, словно имеет на это право. Или действительно имеет? Сейчас, как никогда, ей стало ясно, что Джеффри, предлагая Кэрри замужество, рассматривал это лишь в качестве делового соглашения. Если до появления Даниель она и питала какую-то слабую надежду, то теперь уже надежда испарилась, растаяла, как облачко в жаркий день. Когда она возвращалась в свой кабинет, на сердце у нее лежала свинцовая тяжесть.
Усилием воли Кэролайн старалась изгнать из памяти видение тонких, изящных белых рук Даниель и то, как они сомкнулись вокруг шеи Джеффри. Ей стало так больно, что она на несколько секунд прикрыла глаза, пытаясь совладать с этой болью. Потом взглянула на свои руки, загорелые и, как ей показалось, довольно широкие, и, представив волосы Джеффри, вьющиеся под их прикосновениями, возненавидела эти руки за их ординарность. Впрочем, подумала она, беря себя в руки, они тоже могут делать что-то полезное, после чего решительно сосредоточилась на работе. Прошло около часа, когда к ней постучали. Это был Саймон.
— А! Вы все еще работаете словно трудолюбивая пчелка.
Кэрри улыбнулась, и он вошел, с интересом осматриваясь вокруг.
— Приятная комната. И столько современной техники. Как вы со всем этим справляетесь? — И не дожидаясь ее ответа, продолжил весело болтать: — Но, разумеется, самое главное украшение этого кабинета — это вы.
При этом он так многозначительно посмотрел на нее, что Кэрри невольно смутилась.
— Не думала, что вы так скоро оставите Париж.
— О, у меня деловая встреча в Лондоне. А без вас Париж вдруг показался мне пустым и непривлекательным. Поэтому я решил воспользоваться случаем и приехать вместе с Даниель. Это всего лишь на день раньше, чем я планировал. — Саймон уселся на край стола, болтая ногой. — Как вы смотрите на то, чтобы поужинать сегодня вместе?
— Очень жаль, но я не смогу. Мне необходимо привезти домой мать, которая гостит у друзей.
— А завтра? Мне бы хотелось, чтобы вы показали мне окрестности. Ведь вы здесь выросли, значит, вам хорошо знаком каждый уголок.
Кэрри кивнула. Ее вдруг охватили сомнения. Она вспомнила опасения Джеффри, вчерашнее проникновение на фабрику.
— Не знаю. Не думаю, что это хорошая идея.
— Но почему? Вы что, замужем или помолвлены?
Кэрри отрицательно покачала головой. Она все еще никак не могла прийти в себя. Возможно, отправиться на прогулку с Саймоном, наоборот, хорошая идея. Может, ей удастся отвлечься и хоть на время забыть о Джеффри и его предложении о браке без любви.
— Итак? — Саймон смотрел на нее со смешанным выражением надежды и ожидания. — Кэрри, поверьте, я не людоед и даже не кусаюсь. Вам нечего бояться.
Она улыбнулась. И чего это она делает проблему из такого пустяка, как прогулка в обществе приятного молодого человека. Приняв наконец решение, она бодро сказала:
— Хорошо, я согласна. Однако должна предупредить, что я патриотка и ужасно горжусь нашим графством. Когда речь заходит о родных местах, я становлюсь ужасной занудой. Не боитесь, что вам станет скучно?
— Смеетесь? Никогда! С нетерпением жду завтрашнего вечера. Когда вам позвонить?
— Пожалуй, в семь.
— Замечательно! До скорого. — Он уже направился к двери, когда вошел Джеффри. Саймон протянул ему руку. — Я уже ухожу. Желаю успеха, Джеффри.
Тот сделал вид, что не заметил протянутой руки, и Саймон, пожав плечами, прошел мимо него, но, обернувшись в дверях, послал Кэрри воздушный поцелуй.
— Саймон, где ты? — послышался из холла голос Даниель. — Я ухожу. Ты со мной?
Ответа Саймона Кэрри не расслышала. Она ничего не осознавала, кроме того, что Джеффри стоит мрачнее тучи и смотрит на нее в упор.
— Что этот человек здесь делал? Почему вы позволили ему находиться здесь, в кабинете? Разве вы не знаете, что в базе данных вашего компьютера заложена масса производственных сведений, которые представляют интерес для конкурентов?
Кэрри побледнела.
— Бог мой, Джеффри, нельзя же быть таким подозрительным! Мистер Уилкинз зашел просто по-дружески, чтобы перекинуться со мной парой слов.
— Ах по-дружески? — угрожающе прорычал он. — Ну так зарубите себе на носу, мисс Медоуз, что впредь я не потерплю никаких личных посетителей в рабочее время в стенах этого кабинета. Это ясно?
— Более чем.
— Вот и прекрасно. — И он ушел, хлопнув дверью.
Кэрри почувствовала, как от стыда и унижения у нее загорелись щеки и уши. Как он посмел обращаться с ней, как с какой-то профурсеткой?!
Пылая негодованием, она продолжила работу. Хотя все в ней так и кипело. Несколько документов требовало немедленной подписи Барлета, поэтому ей скрепя сердце пришлось идти к нему в кабинет. Она настроилась быть с ним холодно-вежливой и отстраненной, но, подписав бумаги, он взглянул на нее и неожиданно мягким тоном проговорил:
— Кэрри, простите меня за то, что наговорил вам в вашем кабинете. Я не хотел обидеть вас, ей-богу. Сам не знаю, что на меня нашло. Наверное, сказалась нервотрепка последних суток. Вы простите меня?
Она никак не ожидала извинения от этого жесткого, сурового человека и даже немного растерялась.
— Я… да, конечно, я все понимаю. У вас был трудный день.
— Благодарю за понимание. У вас тоже день был не из легких, поэтому я отпускаю вас пораньше. Кстати, какие у вас планы на сегодняшний вечер?
— Я должна привезти домой маму.
— На чем вы собираетесь ее привезти?
— На такси.
— Ну вот еще. Я вас отвезу.
— В этом нет никакой необходимости.
— Не спорьте, прошу вас. Этот вопрос решен. Я заеду за вами в половине седьмого, идет?
— Да, конечно, только мне не хотелось бы вас затруднять, — смущенно пробормотала она.
— Вы меня ничуть не затрудните. — Он поднялся, такой высокий и широкоплечий, что Кэрри невольно попятилась к двери. Он нахмурился. — Шесть тридцать, — повторил он.
— Спасибо, Джеффри, — пролепетала она и поспешно ретировалась.
Она пришла в коттедж, перекусила, нарезала в саду цветов и расставила в вазы, вытерла пыль и пропылесосила, чтобы было чисто и уютно, когда вернется Абигайль.
