Не «поп» распределяет в наших семьях мясо, и не глава
семейства, как правило, рассматривается домашним псом в качестве
действительного лидера на квадратных метрах конкретной жилплощади, а она –
женщина, разделывающая мясо на кухонном столе. До сих пор этот пес был
хищником, хотя и умел вилять хвостом, но теперь он становится послушной,
дрессированной собачонкой, которая, может быть, и своенравна, но подчиняема и
управляема. Такова участь мужчины, а участь женщины оказывается ей симметрична
– она несчастлива, поскольку тот, кому бы она хотела вверить себя, совершенно
неспособен хотя бы к более-менее правдоподобной имитации своего «господства».
Рай детства – не больше чем иллюзия, которой любят тешить
себя взрослые. Для ребенка этот рай населен роем опасных чудовищ. Одно из них –
отрицательный опыт общения с противоположным полом.
Карен Хорни
Мужчина оказался между молотом и наковальней: с одной
стороны, его одолевает сексуальная потребность (в ситуации «любви», жестко
связанной с конкретной женщиной); с другой стороны, он (в нашем «цивилизованном
обществе») вынужден испрашивать у этой женщины разрешение на право ею обладать.
Ситуация дурацкая – чем сильнее он хочет, тем большим просителем оказывается. А
роль просителя – это отнюдь не мужская роль, это роль, демонстрирующая
зависимость и подчиненность. В результате оказывается, что сексуальность
мужчины делает его не мужественным, чего следовало бы от нее ожидать, а,
напротив, антимужественным.
Психологическая зарисовка:
«Настоящий мужчина – это кот!»
Мужчины очень удивляются тому вниманию, которое женщина
способна уделять своему коту. То, как она о нем рассказывает, – это просто
песня какая-то – льется реченькой, струится и искрится! Сколько страсти,
сколько сладости, сколько заботы, сколько восхищения! Представить себе, чтобы
женщина с таким упоением рассказывала о своем мужчине, практически невозможно.
У внимательного слушателя этих душевных излияний невольно возникнет ощущение,
что мужчины своими талантами и достоинствами просто не доросли до таких
степеней совершенства, а может быть, и вовсе не способны к ним даже
приблизиться.
И должен сказать, что если кому-то это в голову придет, то
он окажется весьма недалек от истины. Ведь что такое кот (или, на худой конец,
кошка)? Животные вообще бывают стайные, а бывают животные-одиночки. Собаки,
например, – это животные стайные, а
коты, напротив, одиночки – «гуляют сами по себе». У стайных
животных их стайность обусловлена наличием и выраженностью так называемого
иерархического инстинкта. Иерархический инстинкт – это когда каждое животное
знает свое место в стае, т. е. находится в курсе, кому следует беспрекословно
подчиняться, а на кого можно и «наехать». Наличие иерархического инстинкта
гарантирует стае «тишь, гладь, благодать». У животных-одиночек этого инстинкта
нет, а потому все постоянно со всеми борются, ужиться не могут и,
соответственно, расселяются – из «коммуналки» по «отдельным квартирам».
Так вот, собака – это животное стайное, т. е. имеет четко
выраженный иерархический инстинкт. Проживая в семье, она воспринимает всех
членов семьи как членов своей стаи. К одним она относится с пиететом (таковым,
как нетрудно догадаться, оказывается тот член семьи, который ее кормит), а к
остальным – или как к равным, или как к тем, кто находится ниже ее в иерархии
группы (на этих членов семьи она может даже и тявкнуть, а то и укусить). С
котами совсем другая история. Коты – это существа, которые ничьей власти не
признают (кстати, поэтому и дрессура их затруднительна) и делают, что им
вздумается.
Кот – это субъект, который проявляет нежность, только когда
посчитает это нужным. И ведь с каким благородством, с каким достоинством, с
какой самодостаточностью, с каким чувством внутренней силы он это сделает! Кот
– это субъект, который в любой момент может пойти «налево», не испрашивая на то
разрешения. И он не будет терзаться чувством вины, смущаться, тревожиться, он –
настоящий обладатель, он делает то, что считает нужным, без всяких там
божественных промыслов над ним и нравственных законов внутри. А потом он
вернется... и вернется с победой, уставший, но удовлетворенный, вернется и
ласково потрется о щеку дожидавшейся его женщины.
Кот – это субъект, который проявляет свой характер, тот, кто
не пойдет на уступки, тот, к кому надо приспосабливаться, за что он,
может быть, и отблагодарит, но нехотя, словно бы делая тем
самым немыслимое одолжение. Он, таким образом, просто «чертов сукин сын!» –
столь милый женскому сердцу, которое всем своим существом чует в нем – в этом
коте! – «настоящего мужчину». Кот заставляет свою хозяйку мучиться сладкой
мукой ожидания ласки и нежности. Кот дозволяет ей о себе заботиться и
наслаждаться этим процессом, словно бы какой-то высшей милостью. Кот позволяет
себя любить, причем в качестве какого-то особого поощрения...
Уважайте и оберегайте женщин, носите их на руках, а на
голову они и сами сядут!
А. Абу-Бакар
Конечно, ни одному мужчине современная женщина не разрешит
вести себя подобным образом. Но ведь ни один мужчина и не способен быть столь
великолепным в своей надменности, столь ласковым в своем величии, столь
своенравным в своей внутренней цельности. Стоит ли удивляться, что у самого
выдающегося мужчины нет никаких шансов в конкурентной борьбе с самым заурядным
котом за восхищение женщины?.. Не стоит. И без всякого труда вы найдете
множество поистине идеальных «супружеских пар», где она – это она, а он – это
кот. После того как такой «брачный союз» возник, в мужчине просто отпадает
всякая надобность.
Странно ли, что супружеская жизнь «собачниц», у которых
заместителей на роль «мужчины в доме» нет (пес это место занять не может из-за
своего подчиненного положения), чаще складывается более^ удачно, нежели браки
постоянных и активных членов «кошачьего клуба»?.. Впрочем, некоторые женщины
умудряются и из пса сделать мужчину, но случается это уж в таких роковых
случаях, когда с «настоящими мужчинами» вида Homo Sapiens – ну полная беда!
Эрекция функциональна, ее нельзя подделать или изобразить,
ею нельзя владеть как собственностью.
Эрих Фромм
Мужайтесь, у меня истерика!
Девальвация мужского начала неизбежно влечет за собой и
обесценивание женского начала. Вынужденные играть противоестественные для себя
роли, мы теряем собственные сущности. Мужчина, который приучен подчиняться и
одновременно затравлен риском показаться «недостаточно мужественным», – это уже
не мужчина, это «лицо мужского пола». Женщина, которой не предоставляется
никакого шанса ощутить себя женщиной, но при этом из-за нелепого стыда и
уродливых предрассудков она не может «предать себя мужчине» – уже не женщина, а
«несчастный человек». И как же симметричны эти несчастья! Все это сделано
словно бы специально! Наша культура разрушает культуру пола, а с ней гибнет,
погибает, исчезает и сам пол, который с такой любовью и такими трудами
создавался матушкой-природой.
