Пространство.
– Я вот какую музыку люблю, – как-то раз сказала Эм. – Ну, в смысле, если говорить о просторе.
– О просторе?
– Когда слушаешь такую музыку, начинает казаться, что находишься в широком-широком пространстве, где нет ничего. Там и вправду очень просторно и нет никаких перегородок. Ни стен, ни потолка. И там мне можно ни о чем не думать, ничего не говорить, ничего не делать. А просто находиться там, просто закрыть глаза и довериться звукам красивых струнных. Нет ни головной боли, ни озноба, ни месячных, ни овуляции. Там все просто красиво, спокойно и не застойно. Чего лучше можно себе еще пожелать?
– Как будто в раю.
– Да, – сказала Эм. – Думаю, там тоже играют фоновую музыку Перси Фейта. Можешь еще погладить меня по спине?
– Конечно, – ответил я.
– Ты гладишь спину очень приятно.
Мы с Хенри Манчини – так, чтобы она не заметила, переглянулись, обменявшись легчайшими улыбками в уголках губ.
Я, конечно, лишился и музыки лифтов. И думаю так каждый раз, когда запускаю двигатель своей машины. Но при этом на красном свете никто не распахнет внезапно дверцу, и не подсядет на соседнее сиденье, и, не глядя на меня, не вставит в магнитофон кассету с мелодиями из «13 jours en France». Иногда мне снится даже такое. Но этого, конечно, не произойдет. Хотя бы потому, что в машине больше нет магнитофона.
Теперь я слушаю в машине музыку с «iPod»-а через кабель USB. Среди записей нет Фрэнсиса Ле или «Оркестра 101 струны». Зато есть «Gorillas» и «Black Eyed Peas».
Вот что значит потерять женщину. А иногда утрата одной женщины становится потерей всей женской половины. И вот так мы становимся мужчинами без женщин. А вместе с тем теряем и Перси Фейта, и Фрэнсиса Лея, и «Оркестр 101 струны». Теряем аммонитов и латимерий. И, конечно, не остается ее чарующей спины. Той самой, которую я усердно гладил ладонями под мягкий ритм на три такта, слушая «Moon River» Хенри Манчини. «Мой черничный друг… ждет за поворотом реки…» Однако все это куда-то исчезает. Остается лишь кусок старого ластика да отголоски далекой элегии матросов. Ну и, конечно же, единорог, одиноко задравший свой рог к небу. Сбоку от фонтана.
Хорошо, если Эм сейчас в раю – или похожем на то месте – слушает мелодию из «13 jours en France». Хорошо, если она нежно укутана музыкой без края и границ. Хорошо, если там нет «Jefferson Airplane» (надеюсь, бог не до такой степени жесток). И хорошо, если она под звуки скрипичных пиццикато из «13 jours en France» хоть иногда вспоминает обо мне. Однако что-то я разошелся. Просто хочется пожелать, чтобы Эм жилось там (без меня) счастливо и спокойно, под звуки вечно неувядающей музыки из лифта.
И я, как один из мужчин без женщин, молюсь за нее от всей души. Ничего другого мне больше не остается. Пока что. Пожалуй.
