– Какой космонавт? – удивлённо спросил Кирилл. – Ты же говорил, что моряком хочешь стать.
– Да это я так, к слову, – пояснил Андрей. – Мне кажется, ваш Пушок ещё не раз пожалеет о потерянной свободе…
Тем временем они подошли к своему дому.
– Андрей, – прижалась к брату Ксюша, – попроси маму, чтобы она нас не ругала.
– Не могу, – ответил брат.
– Почему? – засопела Ксюша, готовая вот-вот расплакаться.
– Потому что вам за это ещё и ремня нужно всыпать…
Ксюша расплакалась, за ней Кирилл, а глядя на них, наверное, от счастья, от понимания, что всё обошлось и закончилось благополучно, пустил слезу и старший брат. Как оказалось, мама ещё в квартиру не входила, она ждала детей у подъезда. Увидев детей, Анна Андреевна бросилась обнимать и целовать их. Какая тут ругань? Слава богу, всё обошлось! Разъяснительная беседа состоялась только на следующий день. А больше всего в этой ситуации повезло Пушку. На семейном совете постановили: щенка оставить, отмыть, сделать необходимые прививки и выделить спальное место в прихожей под вешалкой. Вот так, благодаря происшествию в детском саду, круто изменилась судьба одной маленькой собаки.
Глава 17
Вернувшись домой из школы, Андрей услышал разговор матери с мужчиной на повышенных тонах. Он не сразу узнал голос отчима – осипший и какой-то дребезжащий. Андрей вошёл на кухню и поздоровался. Вместо приветствия отчим присвистнул и изумлённо произнёс:
– Ничего себе! Ну ты, Андрюха, и вымахал! А ну, подойди ко мне, – он обнял парня и притянул к себе. – Точно, уже выше меня на полголовы… Вернее, не выше, а длиннее, – поправился Вениамин Львович и спросил: – Как поживаешь, сынок?
– Как обычно, – нехотя ответил Андрей и поморщился, учуяв запах алкоголя.
После того, как отчим ушёл из семьи. Андрей перестал называть его отцом. Отец Кирилла и Ксюши продолжал называть пасынка сыном, но звонил всё реже и реже. Когда был последний звонок, Андрей уже и не помнил.
– Ладно, Андрюха, – насупился отчим, – ты извини, нам нужно с матерью поговорить, побудь у себя. Хорошо?
– У меня секретов от сына нет, – вмешалась Анна Андреевна. – Тем более, ему обедать пора. Говори, – обращаясь к бывшему мужу, – предложила женщина.
– За полчаса с голоду не помрёт! – грубо возразил Вениамин Львович.
– Ты уже два часа толчёшь воду в ступе, не видно ни конца ни края…
– Но мы так и не пришли к общему знаменателю! – повысив голос, вскрикнул отчим.
– Ты знаешь, Мокроусов, – язвительно сказала Анна Андреевна, – здесь голос не нужно повышать. Я вообще считаю, что разговор окончен. Вот бог, а вот порог! До свидания.
– Смотри, как ты осмелела! – хихикнул гость. – Защитничек пришёл, что ли?
– Да я как-то и раньше не боялась тебя, – ухмыльнулась Анна Андреевна, – просто надоело слушать твою галиматью.
– И чего это ты меня по фамилии называешь? – громко икнул гость.
– Как удобно, так и называю, – хмыкнула Анна Андреевна.
– А что тут у вас происходит? – спросил Андрей у матери.
– Спроси у него, – мать брезгливо кивнула в сторону Вениамина Львовича. – Пусть сам расскажет.
– А он тут при чём? – возмущённо воскликнул отчим. – Это наши дела, можно сказать, семейные.
– Какие такие семейные дела? – рассмеялась Анна Андреевна. – Ты чего, Вень? Свидетельство о разводе потерял? У нас с тобой уже давно семейных дел не может быть в принципе.
– Развод разводом, а наши дети…
– И дети уже, можно сказать, не наши с тобой. Ты объясни, объясни Андрею, зачем ты пришёл. Ещё язык поворачивается о детях говорить.
– Зачем? – глядя в глаза отчиму, процедил Андрей.
– А ты зубы-то на меня не скаль, – отчим достал из кармана пачку сигарет, – мал ещё.
– Ты не ответил на мой вопрос, – произнёс Андрей.
– А кто тебе дал право меня допрашивать? – просипел отчим и щёлкнул зажигалкой.
Андрей взял из рук гостя сигарету и сказал:
– Здесь курить нельзя!
– Чего! – отчим наигранно всплеснул руками. – Яйца курицу начинают учить?
– Повторяю, – сказал Андрей, – здесь курить нельзя.
Опасаясь, что может произойти что-то непредвиденное, женщина, встала между сыном и бывшим мужем, умоляюще произнесла:
– Так, ребята, разговор окончен, расходимся.
– Мам, да не бойся ты, – выставив перед собой две пятерни, сказал Андрей, – всё будет хорошо.
– Ладно, – согласился отчим и, обращаясь к пасынку, добавил: – Давайте спокойно поговорим, я отвечу на твой вопрос. – Вениамин Львович сел на стул, мать – напротив, Андрей остался стоять у входа.
– Слушаю! – объявил Андрей.
– Андрей, тут вот какое дело, – почесав затылок, начал отчим, – я прошу мать не подавать на алименты. Понимаешь, тут такое дело…
– Не понимаю, – перебил Андрей. – Я не понимаю. Ты отказываешься помогать своим детям? И после этого говоришь, что это твои дети!
– А чьи? Твои, что ли?
– Да, мои! – твёрдо ответил Андрей. – То есть наши с матерью. Это мои брат и сестра. Но как ты можешь называть их своими, если отказываешься…
– Стоять! – замахал руками отчим. – Кто тебе сказал, что я отказываюсь помогать? Я же не говорю, что я не буду помогать. Просто прошу не подавать на алименты.
– Ты знаешь, был бы я повзрослее, я и сам сказал бы маме, чтобы она у тебя не брала ни копейки.
– А я бы не согласилась, – заявила мать. – Отец обязан помогать детям. Я ничего в этом предосудительного не вижу. Но! – она обратилась к Вениамину Львовичу. – Ты полтора года назад меня точно так же просил об этом и что? Где твоя помощь? За всё это время ты принёс Ксюше какую-то потрёпанную игрушку на день рождения и один раз передал через своего товарища три тысячи рублей. Это ты называешь помощью?
– Ну что вы тут, голодные сидите, что ли? – хмыкнул отчим.
– Это не твоё дело, – возмутилась Анна Андреевна. – Я не собираюсь перед тобой отчитываться.
– Я год искал работу, – громко икнув, сказал гость. – Сейчас всё налаживается, ну, давай договоримся. У меня теперь работа будет связана с загранкомандировками, понимаешь, за алименты могут и границу закрыть… В общем, проблемы…
– За алименты границу не закроют, – усмехнулась Анна Андреевна. – Её могут закрыть за неуплату алиментов.
– Ну, я неправильно выразился, – скривился отчим. – Да, за неуплату…
– А ты собираешься их не платить? – съязвила бывшая супруга.
– Ты опять за своё!
– В общем, так, Вениамин, – Анна Андреевна встала со стула, давая понять, что разговор окончен. – До Нового года терплю, в январе приму решение.
