Дня через три старик катал по микрорайону велосипедное колесо и всем рассказывал, что это кусочек солнца. И снова нашлись насмешники, кричали ему вслед:
– Смотри, Игнат, руки не обожги.
Хотя Игната и называли дураком, звучало это не грубо, не как оскорбление, а, напротив, как-то снисходительно, жалостливо, что ли. Даже когда ему в глаза говорили «ой, ну и дурачок ты, Игнат», он не обижался, а кивал, соглашался.
Андрей Неверов любил общаться со стариком. Его ответы на любые вопросы только с первого взгляда казались наивными и глупыми, но если вдуматься, ничего дурацкого старик и не говорил. Впрочем, учительница по истории как-то рассказывала о юродивых и предупреждала, что они на Руси всегда только на первый взгляд казались безумцами. Однажды в воскресенье Андрей, застав деда на лавочке возле своего подъезда, с рюкзаком за плечами, спросил:
– Игнат, ты в поход, что ли, собрался?
– Мы все всегда в походе! – Старик поднял указательный палец вверх.
– Как это? – удивился Андрей.
– Очень просто, – улыбнулся Игнат. – Вся наша жизнь – это поход. Ты же на месте не сидишь, всегда куда-то идёшь. Верно?
– Ну, в общем-то, да, – согласился Андрей и добавил: – Но мы ведь спим, отдыхаем, едим и так далее.
– Ну, дорогой, – замотал головой старик, – это в нашем походе привалы. В любом путешествии бывают привалы.
Словом, спорить с Игнатом бесполезно. Вот тебе и дурак – начни с ним говорить, а через некоторое время, не знаешь, что ему и возразить.
Священник, который нередко посещал школу со своими лекциями, рассказывал как-то, что в Русской православной церкви почитают тридцать шесть юродивых. Они пришли на смену волхвам. Даже Иван Грозный относился к ним уважительно. Однажды юродивый Миколка Свят обругал царя и предсказал тому смерть от молнии. Скажи такое кто другой, в тот же день болтался бы на виселице, а тут царь только помолился, чтобы Господь избавил его от такой участи. А кто не знает Василия Блаженного, в честь которого в Москве был воздвигнут храм на Красной площади?
Некоторые учёные в мире совсем уж далеко зашли – они даже причисляют юродство к традициям русской культуры. Это, конечно, крайность, но что-то в этом есть. Возможно, имеется в виду не само юродство, а притворство его. Этого исключать нельзя. В современной России некоторые люди тоже любят притворяться юродивыми.
– Но ты так и не сказал, куда собрался? – кивая на рюкзак, переспросил Андрей.
– Ветром иду подышать, – ответил старик.
– Это ещё как? – вздёрнул брови парень. – Что-то новое!
– Ничего нового, – трескуче рассмеялся старик, – я всю жизнь им дышу, иначе давно уже сгинул бы.
– Слушай, – Андрей неожиданно вскочил со скамейки, – а можно я с тобой пойду.
– А почему нельзя? – Игнат пожал плечами. – Пошли… Одет тепло?
– Тепло-тепло! А это далеко? – спросил Андрей.
– Ну вот, – усмехнулся старик, – ты ещё шага не сделал, а уже ищешь отговорки.
Андрей сильно покраснел и от досады даже прикусил губу:
– Да ничего я не ищу, просто спросил.
– Не бывает, юноша, вопросов «просто», – улыбнулся старик и повторил: – Не бывает. Понимаешь? Если звучит вопрос, значит…
– Понял я! – нахмурившись, согласился Андрей. – Вопрос снимается!
– Ну, раз понял, зачем хмуриться? – Игнат тронул Андрея за плечо. – Если понял, радоваться нужно.
«Вот зануда, – мысленно произнёс парень, – может, зря я напросился на поход с ним? Достанет же…»
– Если есть сомнения, лучше останься! – словно услышав мысли, посоветовал старик.
– Нет никаких сомнений, пошли! – твёрдо произнёс Андрей.
– Пошли, – согласился Игнат, и они тронулись в путь.
Первое время шли молча. Игнат напевал себе под нос какую-то мелодию, изредка останавливался, видимо, чтобы передохнуть, и внимательно разглядывал облака. Нарушил молчание Андрей:
– Слушай, Игнат, а зачем дышать ветром? И, вообще, как это происходит? Ты бы хоть пояснил, ну… понимаешь…
– Эх, молодость-молодость, – старик ладонью утёр своё лицо, словно оно было мокрым, и, кивнув в сторону холма, сказал: – Нетерпеливый какой. Осталось немного, там поговорим.
Через полчаса путешественники оказались за городом, взобрались на верхушку большого камня, вросшего в землю, и глубоко стали дышать свежим воздухом или, как выразился Игнат, ветром. Андрей всё повторял за стариком. Наконец, Игнат слез с камня, вынул из рюкзака газету и принялся «накрывать стол», укладывая на уголки бумажной скатерти камушки.
– Вот здесь всегда сухо, даже зимой. Это моя харчевня. Присаживайся, Андрюха, – сказал Игнат.
Андрей, от неожиданности вздрогнул и даже присвистнул.
– Ничего себе, – округлил он глаза, – откуда ты знаешь, как меня зовут?
– А ты что, всю жизнь прятал своё имя? – рассмеялся Игнат.
– Нет, конечно, но… мы же… никогда не знакомились…
– Не удивляйся, – разламывая буханку хлеба напополам, сказал старик, – я в нашем микрорайоне всех знаю по именам. Ну, может, имена совсем маленьких ещё не слышал…
– А как тебе это удаётся? – удивлённо спросил Андрей.
– Да всё просто! Вы же между собой разговариваете? Друг друга по именам называете…
– Но не все же запоминают! – возразил Андрей. – Кому это нужно?
– Правильно, никому! – согласился старик. – Так и я же это не нарочно делаю. Ну, и чего ты, как тополь, стоишь у дороги? Садись уже, небось проголодался.
Андрей и действительно проголодался не на шутку. Даже из школы никогда таким голодным не приходил. Но в данном случае принять приглашение ему показалось как-то не совсем удобным.
«Ёлки-палки, что ж это я совсем докатился – у нищего старика последний кусок хлеба сожрать…»
– Ой, Игнат, я не очень голоден. Утром плотно позавтракал…
– Обидеть меня захотел? – перебил старик. – Брезгуешь угощеньем? Думаешь, я с помойки питаюсь? На, смотри, – он вынул из рюкзака несколько куриных яиц и одно протянул Андрею, – сам варил, а вот тут у меня ещё огурчики есть, редисочка. Хочешь, чтобы я уговаривал тебя?
– Нет-нет, Игнат, ты неправильно меня понял, – Андрей покраснел и опустил глаза. Просто я…
– Давай без вранья, – старик стукнул о камень яйцом и принялся его чистить.
– Ладно, – Андрей сел за «стол» и протянул руку за хлебом. – Как-то неудобно. Надо было тоже сухой паёк с собой взять, не подумал.
– Ничего страшного, – шумно хрустнув огурцом, ответил Игнат, – в следующий раз возьмёшь. – Тебе понравилось дышать ветром?
– Я ничего не понял, – признался Андрей. – Что это было? Для чего?
