– Согласен, – ответил Яр, – но без общения с этими существами понять их логику будет очень сложно. У вас, профессор, есть какая-то версия?
– Увы, коллега, пока не могу даже примерно понять, что нас всех объединяет. Кстати, вы какими языками владеете? – поинтересовался Кирилл Андреевич.
– Всеми, какие были и есть на планете Земля.
– Что вы такое говорите? – раскрыл рот профессор и вдруг замахал руками: – А-а-а-а, понял-понял, всё дело в этом вашем анализаторе памяти. Угадал?
– Да, всё дело в нём! – подтвердил Яр. – Я даже внеземной язык буду понимать и говорить на нём после прослушивания десяти-пятнадцати минут чужой речи. Потом это происходит автоматически. Опять же чему удивляться, если ещё тысячу лет назад у вас в Интернете были онлайн-переводчики? Согласен, они были примитивными, но тем не менее с их помощью наши предки… то есть ваши современники могли переводить любые тексты и понимать их. Верно?
– «До чего дошёл прогресс!» – эта песня, наверное, будет вечной, – шутливо произнёс Кирилл Андреевич.
– Вы не ошиблись, – закивал Яр, – точно-точно, мой коллега частенько напевает эту песенку.
Неожиданно раздался радостный голос Алексея:
– Мужики, все сюда, давайте сюда! – громко кричал он и махал руками.
– Наш коллега что-то, видимо, обнаружил весьма интересное, – сказал Кирилл Андреевич и, приподнявшись с земли, предложил: – Пойдёмте, ребята, посмотрим. Думаю, Алексей не стал бы тревожить нас по пустякам.
И, действительно, находка Алексея Москворецкого оказалась никак не ниже уровня теории относительности Альберта Эйнштейна. Он обнаружил вход в лабораторию.
– Видимо, потрясло здесь хорошо, – сказал Яр. – Сколько щелей образовалось. Без них мы бы никогда ничего здесь не обнаружили.
– Копайте глубже, Ярослав, – произнёс Кирилл Андреевич, – без «планетотрясения» (назвать это землетрясением даже язык не поворачивается) и нас бы сейчас здесь не было.
– И то верно, – согласился Яр. – Вот такие случайности иногда происходят даже на других планетах.
– То, что произошло, обязательно должно было произойти, – философски заметил профессор.
– Да, это вход, – ощупав массивные раздвижные металлические двери, заключил Яр. – Осталась самая малость: отворить их и попасть внутрь.
– Судя по комплекции этой калитки, – сказал Алексей, – открыть её будет ой как нелегко. А главное – тут нет ни замков, ни ручек, никаких зацепок.
– Это говорит только об одном, – сказал Яр, – замок здесь электронный, двери самораздвигающиеся.
– У нас даже нечем их сломать, – развёл руками Лёха. – Не будешь же в них камнями кидать!
– Спокойно, друзья, спокойно, – успокаивал всех Ярослав, – безвыходных ситуаций не бывает. Будем думать.
– Есть какие-то соображения? – спросил Кирилл Андреевич.
– Вы знаете, профессор, с моим анализатором что-то происходит! – едва ли не шёпотом произнёс Яр и добавил: – Тихо! Прошу тишины! Я слышу голос!
Все замерли. Людям хотелось чуда, и оно произошло – кто-то установил связь с Ярославом.
«Кто вы?» – зазвучал голос в голове у Яра. Он показал своим однопещерцам, чтобы те молчали, а сам начал общаться с неизвестным посредством анализатора памяти, который заменял ему мобильный телефон. Со стороны это выглядело немного странно – было похоже, что человек разговаривает сам с собой. Хотя такие странности происходили и в двадцать первом веке, но там хоть на ухе висело приспособление для системы Bluetooth. А здесь вообще ничего не было.
«Мы случайно оказались на этой планете, – ответил Яр. – Мы нуждаемся в помощи…»
«Как долго вы находитесь здесь?» – спросил незнакомец.
«Не могу сказать! – ответил Яр. – Мы находились здесь в заархивированном виде».
«Кто вас разархивировал?» – спросил голос.
«Стихия, – ответил Ярослав. – С её помощью мы и вас обнаружили».
«Да, – подтвердил голос, – здесь произошло нарушение целостности грунта, но это не влияет на мою работу».
«Вы нам поможете? – спросил Яр. – Мы, как разумные существа, обращаемся к вам за помощью!»
«Я не уполномочен заниматься посторонними делами!» – ответил голос.
«Но мы же можем погибнуть!» – заметил Яр.
«Я не могу дальше общаться с вами, лимит в пятнадцать земных минут исчерпан, – произнёс голос, – для продолжения неограниченного сеанса связи вы обязаны сообщить семизначный идентификационный код компетентного собеседника. Всего доброго!»
Голос замолчал. Яр прикусил губу и в течение какого-то времени молча размышлял.
– Ну, вот и поговорили! – тяжело вздохнув, произнёс Яр.
– Ты с кем-то говорил? – спросил профессор.
– На каком языке? – Кирилл Андреевич не верил своим ушам.
– На русском, – усмехнулся Яр, – он наверняка слышал нашу речь, а дальше – это уже дело техники.
– Кто он? – спросили хором все присутствующие, поражённые тем, что здесь ещё с кем-то можно говорить, кроме них самих.
– Этим комплексом, – он кивнул головой в сторону двери, – управляет искусственный интеллект. Если удастся подчинить его нам, мы сможем весело провести тут время.
– Устроим дискотеку! – потирая руки, весело произнёс Лёха Москворецкий. – Надеюсь, музычка тут найдётся?
– Всё тут найдётся, – заверил Яр, – только нужен семизначный идентификационный код.
– Это так сложно? – поинтересовался Алексей.
– Современная теория вероятностей, – неожиданно Яр заговорил каким-то жутким монотонным голосом, – подобно другим разделам математики, например геометрии, состоит из результатов, выводимых логическим путем из некоторых основных утверждений, или аксиом, и приложений к ситуациям в реальной жизни, относительно которых предполагается, что они согласуются с аксиомами…
– Стой! Стой! Стой! – Алексей замахал руками. – Остановись, Ярослав ты наш Мудрый! Ты чего? Хочешь, чтобы у меня мозг взорвался? Ничего себе, задал вопросик на свою голову…
– Простите, я увлёкся, – сказал Яр. – Язык немного опередил мысли. Иногда так бывает от волнения.
– Это плохо! – покачал головой Москворецкий.
– Что ты имеешь в виду? – удивлённо спросил Яр.
– Ну, если за базаром не успеваешь следить! Можно ведь и ляпнуть что-нибудь лишнее. Хотя у вас там и так не всё гладко, – махнул он рукой. – Мысли людей читаете, динозавров рассматриваете, с какими-то железяками разговариваете. Что-то мне даже перехотелось в будущее.
– Ал, – спросил Ярослав, – ты знаком с теорией вероятности?
– Нет, – рассмеялся Лёха, – я знаю только две теории! Говорят, есть такая теория: «Против лома нет приёма!» А у меня в ответ своя: «Есть приём – побольше лом!» Вот и всё!
