– Расскажи, Яр, очень тебя прошу, – взмолился Дмитрий.
– Давай не всё сразу, – предложил Ярослав. – Обязательно расскажу, но не торопи события.
– Ок! – согласился Димка, но тут же задал следующий вопрос: – А эти, как их… неандертальцы? – спросил Димка.
– Мы пришли к выводу, что они все, и неандертальцы, и так называемые кроманьонцы, были с одного корабля.
– Они все были разумными?
– Да, – подтвердил Яр. – Сначала вышло несколько человек, затем животные, птицы, но через некоторое время стали появляться ещё люди, всего их оказалось около двух тысяч человек. Они почему-то очень удивились именно появлению голубя с оливковой ветвью. Вот прямо явно остолбенели. А потом они бурно обсуждали надпись на борту корабля…
– А что такое санскритский язык? Он откуда взялся? – спросил Димка.
– Дима, – вмешался Кирилл Андреевич, – а в школе вам об этом не рассказывали?
– Не-а, – замотал головой подросток.
– Ты, наверное, забыл, – улыбнулся профессор. – Это древний литературный язык Индии с очень сложной искусственной грамматикой. Само слово «санскрит» означает «обработанный, совершенный»… Санскрит – это предок русского языка…
– Извините, коллега, – перебил Ярослав, – позвольте с вами не согласиться.
– Что-то не так? – удивился Кирилл Андреевич.
– Дело в том, что до открытия Закона о всемирной Памяти и доступа к космическому архиву мы действительно считали, что предком русского языка был ведический санскрит, но! – Яр сделал паузу, затем продолжил: – Но теперь мы установили, что санскрит – это просто наш искажённый временем и обстоятельствами русский язык.
– Вы хотите сказать, что пришельцы…
– Да-да-да! – не дал договорить Ярослав. – Как это ни странно для вас прозвучит, но именно это и хочу сказать: те инопланетяне, спасшиеся пятьдесят тысяч лет назад на нашей планете, говорили на чистейшем русском языке, причём на таком, на котором мы говорим с вами сейчас.
– И что это значит? – спросил Кирилл Андреевич.
– Это значит… – Яр хитро прищурился. – В общем, это подтвердило наши, да и ваши, имею в виду учёных двадцать первого века, предположения о том, что праязык у всех народов на Земле был один, впрочем, как и сам пранарод. Возьмите хотя бы ту же латынь. Она ведь тоже произошла из индоевропейского лингвистического источника. То есть, сейчас на земле уже ни у кого нет сомнений, что происхождение всех языков мира единое. А началось всё с русского языка. Тут и удивляться нечему. О едином языке писал ещё монах-черноризец Нестор: «Быша человеци мнози и единогласни». Это означало, что люди говорили на одном языке. Конечно, Нестор имел в виду Библию, где было сказано: «На всей земле был один язык и одно наречие» (Быт. 11, 1).
– Позвольте не большую поправку, – добавил Кирилл Андреевич, – вы привели русский канонический текст в переводе с церковнославянского, а дословный научный перевод этой фразы звучит как: «И был на земле язык один и слова одни и те же».
[1]
– Да, этот перевод более убедителен, – подтвердил Яр. – И что самое интересное, человечество много веков относилось к этой легенде как-то легкомысленно, словно к какой-то сказке. Учёные почему-то не хотели замечать тот факт, что предания об общем языке звучали везде, на всех континентах, у разных народов, практически не имеющих друг к другу никакого отношения. И, кстати, шумеры тоже писали об этом.
– Извини, Яр, что перебью, – сказал Кирилл Андреевич, – но в наше время попытки связать шумерский язык с другими языковыми семьями не увенчались успехом. А главной причиной было то, что прародина шумеров была неизвестна, учёные просто не понимали, где в первую очередь следовало искать родственников их языка.
– Да, профессор, мы очень долго шли к разгадке древнейшей истории. Благодаря Зову Памяти нам удалось восстановить историческую справедливость.
– Многие историки и филологи, – сказал профессор, – данную версию решительно отвергали.
– Вот именно, – кивнул Ярослав, – к сожалению, многие утверждали, что все языковые семьи зародились самостоятельно. Даже трудно поверить, что люди верили в случайность происхождения языка. При этом никого даже не удивляло, что в шумерском языке слово «любимая» звучало так же, как и в русском – «люба». Хотя бы над этим можно было задуматься?
– Но, согласитесь, – возразил профессор, – и в наше время были те, кто теорию о единстве языков не считал метафорой и выдвигал концепцию моногенеза языков, то есть их единого происхождения.
– Честь им и хвала! – воскликнул Яр. – Теперь все разногласия позади, сегодня нам известно, что пранарод, праязык и прародина относятся ко всем без исключения этносам, населяющим Землю.
– Как всё запутано! – задумчиво произнёс профессор. – Странно всё это, очень странно… Языки, надписи, корабли, картинки в пещере…
– Вы имеете в виду мой рисунок? – неожиданно спросил Николай Борисович, словно опомнился.
– В том числе и ваш рисунок, – кивнул профессор.
Наступила тишина. Видимо, каждый переваривал информацию. Тут и впрямь было о чём задуматься.
– Яр, и что, если мои мысли где-то записываются, теперь каждый может узнать, о чём я думаю? – вдруг сменил тему Димка.
– Нет, не каждый, это невозможно! – улыбаясь, пояснил Яр. – Это во-первых. А во-вторых, мысли любого разумного существа переходят в режим открытого доступа лишь через определённое время после его смерти. Продолжительность у всех разная.
– А от чего она зависит?
– Всё просто: она равна примерно тому времени, которое человек прожил.
– А какая от этого польза? – саркастически произнёс Дмитрий. – Человека давно уже нет, зачем ворошить его мысли?
Яр улыбнулся, протянул руку к Димкиной голове и, взъерошив волосы юноше, продолжил:
– Польза колоссальная. Ты даже не представляешь, как эта возможность приблизила нас к новым открытиям. Ты знаешь, сколько человечество каждый год теряет феноменальных идей и предложений? Однажды мы поняли, что многие идеи человек уносит с собой навсегда. Вот возьми себя, сколько тебе было лет в двадцать первом веке?
– Шестнадцать! – ответил Димка.
– Все ли ты свои мысли, идеи озвучивал сразу или обдумывал, соображал, прикидывал?
– Не все, конечно, – улыбнулся Димка. – Иногда не хочется выглядеть дураком, потому сначала думаешь: сказать или не сказать?
– Вот так же и с учёными! Начинаешь вникать, а там кладезь идей! Когда-то люди догадались, что «рукописи не горят», а теперь мы пришли к выводу, что «мысли не умирают».
– Слушай, – Димка ударил кулаком по своей ладони и в изумлении раскрыл рот, – вот так совпадение! Я эти слова уже слышал, только не могу вспомнить от кого! Но точно знаю, что слышал. Мысли не умирают, – повторил он и прикрыл глаза. – Где же я это слышал? Кто их произнёс? Это же надо, не могу вспомнить!
