Налюбовавшись черно-белыми скакунами, внук требовал отвести его к «зырафу». И стоя у забора, долго удивлялся, почему у него такая длинная «сэя».
– Бабуска, – спрашивал любопытный внук, – а у людей такие длинные сэи бывают?
– Шеи – не знаю, – вздыхала Лидия Михайловна, – а вот языки бывают еще длиннее.
Внук громко смеялся, видимо, представляя человека с очень длинным языком. Бабушка не случайно вспоминала длинные языки. Кто-то из соседей пытался рассказать ребенку, что у него нет родителей. Лидия Михайловна однажды застала болтливую соседку прямо на «месте преступления» – та шептала ребенку:
– Семушка, а баба Лида рассказала тебе, что твои папа и мама умерли?
– Они не умерли, – возражал ребенок. – Они сколо плиедут к нам…
– Нет, Сема, – настаивала соседка, – они уже никогда не приедут. Они погибли…
– И зачем ты это ребенку рассказываешь? – внезапно подступила сзади Лидия Михайловна.
– Ой! Михайловна, – испугалась соседка и тут же начала привирать: – Да он сам спросил у меня. Ей-богу!
– Да ты хоть Бога сюда не впутывай! – возмущалась женщина. – Я же все слышала. Ну что за люди!
– А зачем ты от дитяти правду скрываешь? – возмущенно спрашивала соседка.
– Придет время, все узнает, – отвечала Лидия Михайловна. – Что ты ему сейчас хочешь объяснить?
Семен так и рос с мыслью о том, что его родители погибли. Свыкся с детства, потому, видимо, когда осознал трагедию, перенес ее стойко.
«Пройдусь по детскому маршруту и домой, – мысленно произнес Семен. – Белых медведей посмотрел, зебриков посетил, теперь слоны и жирафы…»
Проведав своих старых знакомых, Семен решил еще побродить по зоопарку. И к своему удивлению, встретил «мотогонщика» Вадика.
– О! – удивленно воскликнул Семен. – А ты что здесь делаешь?
– Хм! – усмехнулся товарищ. – Наверное, то же, что и ты.
– Я вот пришел детство вспомнить! – сказал Семен. – Когда маленьким был, с бабушкой сюда часто ходил.
– Я тоже люблю ходить в зоопарк! – признался Вадик.
– Ты никогда об этом не говорил, – сказал Семен. – Я лично первый раз слышу.
– Если бы я знал, что ты любишь зоопарк, то сказал бы…
– Ничего понять не могу, – усмехнулся Щетинин. – А это здесь при чем?
– Да при том, что нашим скажи, начнут прикалываться, посмеиваться. И так меня малышом называют, – нахмурился Вадик.
– Мы же в шутку, по-дружески, – рассмеялся Семен, удивившись скрытности своего приятеля. – Тоже мне, разведчик нашелся. Всегда говори прямо, ничего от друзей не скрывай. Ну и что тут такого – посмотри, сколько здесь взрослых людей ходит, я имею в виду без детей. Мне кажется, я и постарею, буду сюда ходить.
– Спасибо, Семен, – Вадик протянул другу руку.
– За что? – удивленно спросил Щетинин.
– За то, что поддержал, – улыбнулся Вадик. – Мне почему-то казалось, что вы будете смеяться надо мной, если узнаете, что я хожу на животных смотреть.
Семен посмотрел на своего товарища и вдруг понял, почему тогда Вадик спер у деда мопед. «Да ему просто хотелось показать всем нам, что он уже взрослый и может совершать такие лихие поступки. А ведь мы действительно перегнули палку с этим «малышом», каждый норовит напомнить пацану, что он у нас в компании самый младший. Раньше и не задумывался и вот только теперь понял, в чем дело…»
– Вадим, – Семен приобнял товарища. – Я тебе обещаю, что больше никто тебе не станет напоминать о том, что ты самый младший в нашем коллективе. Понял? Я сам лично поговорю с пацанами.
* * *
На следующий день на своем привычном месте, за гаражами, когда все друзья собрались, Семен объявил:
– Пацаны, у меня предложение.
– Слушаем, – раздались голоса.
– Предлагаю с сегодняшнего дня в отношении нашего друга Вадима прозвище «малыш» не применять.
– Это что еще за новость? – рассмеялся Рыжий.
– Нифигассе! – воскликнул Жорик и, обращаясь к Вадику, спросил: – А в чем дело?
– Я считаю, что это несправедливо, – сказал Семен. – Мы каждый раз как бы подчеркиваем, что Вадик младше всех нас, и тем самым даем ему понять, мол, твое слово последнее.
– А мне кажется, вы на пустом месте раздули проблему, – заявил Сашка Рыжий. – Подумаешь, прозвище. Тем более никакое оно не обидное. Что теперь, и мне начать возмущаться? – юноша встал и, изображая актера на сцене, продекламировал: – Все! С сегодняшнего дня предлагаю меня «Рыжим» больше не называть. Вы даете мне понять, мол, что я вечно крайний, я ведь рыжий…
Все начали смеяться, в том числе и Вадик.
– Санек, ну прекрати! – воскликнул Семен. – Бог с ним, с прозвищем. Я думаю, что Вадик не на само прозвище обижается, а на суть. Я верно говорю, Вадим?
Вадик махнул рукой и, опустив голову, произнес:
– Да я, наверное, сам себе вбил в голову всякую ерунду. Все нормально. Семыч, прости, что тебя втянул в этот никчемный разговор.
– Нет, – вмешался Жорик, – почему никчемный? Семка все верно сказал: дело не в самом прозвище, его в принципе будет очень сложно отменить. Тут я согласен с Семычем: мы просто слишком часто подчеркиваем Вадику, что он типа еще маленький. Вот с этим нужно завязывать. Согласны?
– Согласны! – раздались голоса.
– Ну, вот и выяснили! – развел руками Семен. – А то я смотрю, последнее время наш Вадик какой-то грустный ходит. Кстати, мы вчера с ним в зоопарк ходили…
– Вот вы хитрые какие, – возмутился Рыжий. – А мне почему не позвонили?
– Да мы ходили-то поодиночке, – пояснил Семен, – а там встретились. Если хотите, давайте выберем выходной да все вместе побродим. Кто когда был последний раз?
– Вы, наверное, будете смеяться сейчас, – сказал Жорик, – но я еще там не был ни разу, хотя давно мечтаю побывать.
– Определяйтесь с днем, и совершим набег на джунгли! – пошутил Семен. На том и порешили.
Глава 19
Однажды Лидия Михайловна оставила Семку одного дома на двое суток.
– Поеду в деревню, родню да друзей проведаю, – виновато пояснила она, – скажут, совсем Лидка зазналась, перестала приезжать. Да и подруга детства моя приказала долго жить, я и не знала, сегодня утром позвонили знакомые. Завтра уже сорок дней. Кушать я наготовила, чай, не малое дитя, разберешься. Вот только будильник у нас сломался, в школу не проспишь?
– Бабуля, ну, ты даешь! – рассмеялся Семен. – Сейчас в каждом телефоне будильник стоит. Это ты все по старинке заводишь свой драндулет. Как ты его только переносишь? Я в своей комнате и то, как услышу его, чуть с кровати не падаю. Это какое-то издевательство над человеком.
