За все это время я ни разу не подвел Колина, и он с каждым днем полагался на меня все больше. Со стороны все выглядело так, будто мы – успешные предприниматели, настоящие трудяги, которые занимаются респектабельным и весьма доходным делом. Наш бизнес продолжал расти как на дрожжах. Соответственно, работать приходилось все больше, я проводил много времени в разъездах и сильно уставал. Как-то раз, когда я не появлялся у Гека целую неделю, он забеспокоился и пришел в мою хижину сам. В ту ночь я снова ездил по поручению Колина и вернулся всего за час до того, как Гек меня растолкал.
Строго говоря, он ко мне даже не притронулся. Ему достаточно было только поднести к моему носу чашку свежезаваренного кофе и сказать: «Поднимайся! Солнце встает, всю красоту проспишь!», как я сразу вскочил. Не давая мне опомниться, Гек с удовольствием затянулся своей самокруткой и продолжил:
– Когда-то и я был таким же сумасшедшим, как ты… – Он выдохнул табачный дым и чуть печально улыбнулся. – Молодым и сумасшедшим… Я зарабатывал контрабандой спиртного еще в те времена, когда ввоз рома был запрещен. Помнится, я сказал тебе, что никогда не покидал этот остров… – Гек покачал головой. – Так вот, это неправда. Я объехал и прошел пешком едва ли не всю Латинскую Америку, побывал в Канаде и на большинстве Карибских островов и продал рома больше, чем иные компании… – Он прикурил новую сигарету от окурка старой и добавил: – Я не виню тебя в том, что́ ты делаешь. Если людям нравится вдыхать мелкий белый порошок, то это в первую очередь их грех, а не твой… И все же позволь дать тебе один совет. – Повернувшись, Гек пристально посмотрел на меня. – Мне уже много лет, но за все это время я любил по-настоящему только одну женщину, любил всей душой и всем сердцем. Дороже ее у меня никого не было. Однажды ночью, когда мы везли груз рома в Майами, на нашу шхуну напали пираты. Они хотели забрать товар, но я крикнул, что они ничего не получат. Пиратам не удалось отнять у меня ром, и тогда они отняли ее. Застрелили. Пуля попала вот сюда… – Он показал себе на живот. – Страшная рана, и смертельная. Я похоронил свою любимую в океане, Чарли. С тех пор прошло больше сорока лет, но боль так и не прошла… – Гек долго молчал, потом задумчиво кивнул: – Нет, я не собираюсь читать тебе нотации и указывать, чем ты можешь заниматься, а чем – нет. Занимайся чем хочешь: это твое дело и твое право. Ты только должен всегда помнить: этот бизнес никогда никого ни к чему хорошему не приводил… – Он помахал перед моим носом узловатым, скрюченным пальцем. – То есть буквально никого. Даже самый хитрый и самый изворотливый человек плохо кончит, если не сумеет уйти вовремя.
Я кивнул. Мне и самому было ясно, что волна, которую оседлали мы с Колином, слишком разогналась и что, оставаясь в деле, я с каждым днем все сильнее искушал судьбу. Вот только войти в дело – это одно, а выйти – совсем другое.
Тогда мне было тридцать пять. Однажды я проверил свой счет и выяснил, что за пять лет заработал два с лишним миллиона долларов. И хотя я по-прежнему верил, что деньги для меня «не главное», мое нынешнее занятие оставляло далеко позади даже работу у Маршалла Пикеринга. Еще неделю спустя, проснувшись рано утром, я отправился в туалет и едва не свалился, запнувшись ногой о сумку, в которой лежало несколько сотен тысяч долларов наличными. Наскоро пересчитав деньги, я невольно задался вопросом, куда же мне их спрятать, чтобы никто не нашел. Этот вопрос я несколько позднее задал Геку, и он, хитро улыбнувшись, ответил:
– Можешь спрятать их туда же, куда я прятал свои, когда был в твоем возрасте.
Сначала я решил, что это шутка, но вечером Гек действительно показал мне место. Оно показалось мне достаточно надежным, поэтому, когда окончательно стемнело, мы положили в тайник и мою сумку, предварительно упаковав пачки банкнот в большие целлофановые пакеты.
* * *
Мы с Колином по-прежнему действовали предельно осторожно, продуманно и аккуратно. За объемами мы не гонялись – главным для нас была безопасность. Мы щедро оплачивали услуги осведомителей, занимавших важные посты в правоохранительных органах. Конечно, за свои услуги мы брали недешево, зато мы, как и прежде, гарантировали клиентам полную конфиденциальность. Для них это было тем более важно, что все это были очень богатые и известные люди, и им меньше всего хотелось попасть на заметку к потенциальному шантажисту или угодить на первые полосы газет, если кто-то из нас все же будет задержан каким-нибудь сверхвысокотехнологичным подразделением по борьбе с незаконным оборотом наркотиков. То, что наши клиенты были в основном людьми публичными, очень облегчало нашу задачу. Мы имели довольно четкое представление о том, чего от них можно ожидать, потому что каждый день видели их по телевизору, покупали их альбомы, читали о них в газетах или слушали их выступления по радио. Именно благодаря этой информации наш бизнес и был столь успешным и прибыльным.
Одной из приятных особенностей моей работы были частые «служебные командировки» в страны Центральной Америки. Я действительно проводил немало времени в Коста-Рике, Гондурасе, Гватемале и Никарагуа. Получив от Колина очередные координаты, я садился в один из разъездных катеров и отправлялся на юг – в обход Кубы – к указанной точке. Двигался я налегке, всегда в одиночестве, так что ничто не мешало мне попутно любоваться экзотическими пейзажами.
Так прошел год. Потом еще один. И еще.
Со временем я приобрел привычку разговаривать «за жизнь» с самим собой. Эти долгие разговоры и споры, в продолжение которых я пытался найти аргументы в пользу того аморального образа жизни, какой я теперь вел, чаще всего заканчивались тем, что я приказывал своему второму «я» заткнуться, но бывало и наоборот. Как бы там ни было, никакого успокоения эти разговоры с самим собой мне не приносили: мой внутренний разлад становился только глубже, а душевный покой, который я было обрел, поселившись на Бимини, потихоньку отправлялся в небытие. Когда мне становилось совсем уж невмоготу, я утешал себя тем, что свинья грязь всегда найдет, и поэтому с моей стороны было бы просто глупо винить себя в том, что у кого-то развилась кокаиновая зависимость. В конце концов, я же никого не заставлял покупать и употреблять наркотики – наши клиенты сами стремились к этому образу жизни. Если вам непременно хочется ездить на машине с двигателем внутреннего сгорания, не стоит обвинять нефтяные компании в том ущербе, который ваш автомобиль причиняет окружающей среде, ведь правда?.. Так я считал тогда, и считал совершенно искренне, хотя, признаю, в моей логике был существенный изъян.
Как бы там ни было, в моей жизни было три светлых пятна – три человека, способных сделать меня счастливым: Гек, крошка Мария и Сэл, продолжавший испытывать наше терпение. Если Мария была для своих родителей источником радости и гордости, то Сэл причинял им немало беспокойства. Когда он стал носить в ухе одну серьгу-пуссету, Маргерит сочла это «симпатичным», но за первой серьгой последовали вторая и третья, а потом – пирсинг по всему телу и татуировки. В короткое время Сэл сделал себе восемь татуировок в псевдокельтском стиле и планировал сделать еще как минимум две.
Но и это было не все. Несмотря на юный возраст, от Сэла частенько попахивало спиртным, а на каждую ночь, которую он проводил дома, приходилось четыре или пять ночей, когда он шлялся неизвестно где. Последнюю четверть предпоследнего школьного года он почти целиком прогулял. Днем Сэл репетировал свои рэперские скороговорки и качал мускулы в фитнес-центре, а по вечерам зависал в подпольном рэп-клубе или стрип-баре. Я знаю это точно, потому что следил за ним и знал о его перемещениях довольно много, почти все. Испанская кровь сделала свое дело: щетина, появлявшаяся у Сэла на подбородке уже к девяти утра, была такой длинной и темной, какая отрастает у большинства мужчин только к вечеру, к тому же в «качалке» он, несомненно, принимал гормоны и в шестнадцать выглядел на двадцать пять. Когда я впервые заподозрил, что Сэл принимает стероидные препараты, я задал ему прямой вопрос, но парень все отрицал. Размеры его бицепсов, однако, свидетельствовали, что без специальной химии не обошлось, и я сказал Сэлу, мол, у того, кто принимает стероиды, мускулы действительно растут, зато убавляется в другом месте, но парень только расхохотался в ответ.
