В закуте, куда в итоге попали мы трое, оказался одинокий пожилой военный. В руках у него была блестящая банка свиной тушенки, куда он с ясно видимой торопливостью запускал ложку. А на небольшом столе имелась тарелка с нарезанным хлебом, стакан чая и даже вазочка с карамельками. Какое звание обозначают его погоны? Надо систему званий подучить. Хотя многих студентов-переводчиков и направляют на военные кафедры, в институте, где учился я, такой нет.
– Опять жрете, прапорщик Семеныч? – весело хмыкнул Евгений, усаживаясь на поставленный вертикально пустой ящик, превращенный в импровизированное подобие стула. И тут же, без спроса стянув одну из конфет, зашуршал оберткой. – А я вот тебе новобранцев привел, чтобы обмундирование получить.
А разве мы не совершенно случайно сюда свернули?
– Отвянь, – кратко и емко ответил ему обедающий человек. – Первый раз ем за последние два дня. Не мешай. И вообще, пусть с остальными получают. Там, в каптерке, Гданька на выдаче стоит. Хлеб не трогай!
– Почтительно жду, когда вы закончите. – Мой новый шеф сделал вид, что вовсе не собирался прикарманивать ломтик с корочкой. – А ширпотреб не пойдет. Они не вместе с остальными, а у меня работать будут. Распечатывай фонды со спецобмундированием.
– Шиш тебе без масла, пока приказа не увижу, – не собирался так быстро сдаваться прапорщик. – Будет распоряжение, будет и все, что в него вписано. Ну а на нет и суда нет.
– Не вредничай, Семеныч, – душевно попросил прижимистого снабженца Евгений, постучав по стакану с чаем второй украденной карамелькой.
– Дело не во мне, – соизволил наконец отложить тушенку в сторону военный. – Склады знаешь, где остались? Вот-вот, не кивай головой. Лучше вспомни, сколько дотуда километров. А тревожить без нужды транспортный отдел не буду. У них сейчас и без того работы хватает.
– Ну, все с тобой ясно, куркуль, – вздохнул Евгений, поднявшись с ящика. В кармане его исчезла третья конфета. Чувствую, теперь нам здесь вообще не придется хоть какие-то вещи получать. Прапорщик их из принципа удержит. В отместку за исчезновение значительной части сладостей. – Ладно, Стас, Святослав, хватит тут прохлаждаться, айда за мной. Свой комплект обмундирования отдам. Одного на двоих, правда, не хватит, но мы что-нибудь придумаем.
– Да разве оно сейчас так срочно нужно? – удивился я, следуя за своим начальством.
– Еще как! Для меня, вернее уже для тебя, еще сегодня утром сверху пришло задание, – отозвался Евгений и вошел в еще один закуток, который мне напомнил дачный домик Игоря. По центру находился стол, на столе лежал робот. А может быть, даже не один, поскольку разобран он был буквально по винтикам. Правда, ни одного из них неведомый патологоанатом в механизме не обнаружил. Но нельзя было сказать, будто он не старался. – Значит, так, слушай сюда. Эти вот, кхм, шагающие инопланетные беспилотники…
– Мы их «крабами» называем, – пришел на помощь я.
– А что, подходит, – оценил Евгений. – Действительно похожи немного. Я видел, ты интересовался их внутренним устройством. К каким выводам пришел?
Святослав озвучил наше предположение насчет того, что покрытие роботов есть не что иное, как подобие мускульной ткани. Ну а непонятные вкрапления являются инопланетным аналогом микросхем.
– Первое определенно да, насчет второго не уверен, – покачал головой ученый. – Конечно, все возможно, но… В образцах, которые у меня имеются, подобные образования меняют свои размеры, пусть и медленно. Большая часть уменьшилась, но две или три штучки не только не сократились. Они и подросли на пару миллиметров.
– Получается, продолжают функционировать даже вне основного механизма? – поразился я. – Но это значит, что в них есть работающие детали? Например, маячки!
– Угу, – мрачно кивнул Евгений. – Не в последнюю очередь именно потому исследовательский центр было решено создать в отдалении от основной части войск. Все, что здесь есть, это для нас. Не для троих, естественно. Скоро сюда еще люди подтянутся. Но солдаты, как только закончат работу, уйдут. Останется человек сорок, которые станут нашей охраной. А также рабочими руками и прикрытием от любопытных наблюдателей. Однако вернемся к нашим баранам.
Сомнений, к кому относит подобный эпитет военный ученый, у меня не имелось. У Святослава тоже, судя по ставшему вмиг унылым взгляду. А потому мы с кузеном тревожно переглянулись. Кажется, настала наша очередь отдавать долги Родине, даже ценой своей жизни. Возможно, последняя покинет бренные тела посредством интенсивной трудотерапии на благо науки, прогресса и укрепления обороны от инопланетных захватчиков.
– У меня есть некоторый комплект инструментов, применяемых для тестирования… А, ладно, чего уж там, ракет, – кивнул в сторону каких-то коробок Евгений Борисович. – Но он всего один. А народа, которому понадобятся разнообразные средства измерения, скоро существенно прибавится. Причем линейками из ближайшего канцелярского ларька они не удовлетворятся. В трех с половиной десятках километров отсюда, в пригороде, неподалеку от того места, откуда вас эвакуировали, есть небольшой поселок. Так называемое элитное жилье. Несмотря на численность детей, едва ли достигающую в нем двух-трех сотен человек, там имеются такие совершенно необходимые растущим организмам вещи, как школа, пять компьютерных клубов, кинотеатр и ледовый дворец. Так. Кто из вас двоих самый сильный?
– Ну, вроде я, – осторожно заметил Святослав. – А что?
– Значит, остаешься здесь со мной на хозяйстве, – «обрадовал» его ученый. – Работы много предстоит. Шкафы сколотить, дыры в стенках зашпаклевать, столы выровнять, полы протереть… В общем, Стас, поедешь туда вместе со специальным отрядом. Последние две упомянутых постройки не трогай, а вот из предыдущих поможешь воякам вытащить все ценное.
– Они бы и в одиночку прекрасно съездили, – не очень активно возразил кузен. Он явно не желал расставаться, пусть даже временно, с единственным имеющимся в зоне досягаемости близким человеком. А может, надеялся драить пробирки и все к ним прилагающееся не в одиночестве.
– Если из кабинетов физики и химии солдаты-срочники что и притащат, то в лучшем случае молодых учительниц, – поморщился Евгений Борисович. – Знаем мы эту публику. Лом стальной от переизбытка нерастраченного тестостерона узлом завяжут. А потом будут ныть, будто это случайно получилось… В общем, заберешь оттуда все мало-мальски полезное, – продолжал наставлять меня Евгений. – Я знаю, что гуманитарии, к которым относятся и переводчики, это фактически не работники, а только заготовка под них. Но уж что нам может понадобиться в работе, думаю, сообразишь. А сложных технических решений от тебя никто требовать и не собирается. Выгреби все имеющиеся пробирки, реактивы, амперметры, весы. Только, пожалуйста, аккуратней с электронными, если такие найдешь. Их настройка – это настолько муторное дело… – На этой ноте он отошел к коробкам и зарылся в одну из них по пояс. – В кабинет труда не забудь заглянуть. Помню, когда учился сам, у нас там токарный и деревообрабатывающие станки стояли. Полезные вещицы по нынешним временам, а специалистов для работы с ними найдем. Библиотеку прошерсти, – продолжал он давать распоряжения, доставая на свет какие-то свертки, обильно перемотанные полиэтиленом. – Учебники оставь деткам богатеньких буржуинов. Ну, может, кроме пары штук для личного пользования. А все пособия вроде «Сделай сам» вези на базу. В условиях дефицита ресурса рецепты оттуда могут стать очень даже актуальны. И художественной литературы, если будет, захвати немного. Война войной, а культурным досугом заниматься надо. Большое количество здоровых лбов, которые будут тут нести охрану, надо будет чем-то занять. Физическая работа рано или поздно кончится. Да и запасы бумаги для сортиров не вечны.
