— Наверное, — зачем-то соврала Соня, хотя доподлинно знала, что даже за город не собирается.
— Давай, Перова, отдыхай. Можешь прямо сейчас домой топать. До конца рабочего дня всего пара часов. Какой из тебя теперь работник. Давай, пока!..
И она снова погрузилась в изучение мельтешащих цифр и символов на экране, словно забыв о существовании стоящей за ее спиной девушки.
Сборы заняли чуть меньше десяти минут. Все, что не хотелось оставлять чужому взгляду, Соня вытащила из своего стола и рассовала в пакет и сумку. Быстро оделась и, наскоро попрощавшись, выскользнула в коридор. Хорошо, что никто не догадался стребовать от нее отходного чаепития. Это было бы выше ее сил: делано улыбаться и расточать благодушие.
Соня быстро преодолела лестничный пролет и тут же нос к носу столкнулась с НИМ — с человеком, который преследовал ее всю минувшую неделю в кошмарных сновидениях.
— Привет, — Гена чуть посторонился, ровно настолько, чтобы она не смогла пройти мимо, не коснувшись его. — Как поживаешь? Я всю минувшую неделю не видел тебя… У тебя все в порядке?
Соня мысленно смерила расстояние между пряжкой ремня на его брюках и лестничными перилами и с раздражением отметила, что беспрепятственно протиснуться ей не удастся. К тому же, зная не понаслышке импульсивную страстность этого молодого человека, она понимала, что рисковать не следовало.
— Соня, что с тобой? — В его голосе зазвучала откровенная озабоченность.
— А что со мной? — Ей упорно не хотелось смотреть ему в глаза, и, не боясь показаться невежливой, Соня Перова начала считать оставшиеся до первого этажа ступеньки.
— Ты даже не ответила мне на приветствие!
— И что с того? — хмыкнула она со значением, ступенек оказалось ровно тринадцать.
— Ну… это так на тебя не похоже.
— А что на меня похоже, Гена? — вкрадчиво поинтересовалась Соня и все же взглянула на него, правда, поднять свой взгляд выше его подбородка она все же не решилась. — Ты так хорошо знаешь меня? Можешь с уверенностью сказать, что на меня похоже, а что нет? Что я могу сделать, а что для меня противоестественно? Вот ведь дела какие! Ты не находишь это странным? Нет?! А я — нахожу!
— Что именно? — Он даже не старался подавить тяжелого вздоха и, кажется, сократил расстояние между нею и собой. — Говоришь как-то… непонятно, загадками.
Соня трусливо отступила на шажок. Не стоило искушать судьбу, находясь с ним рядом.
— Загадка не во мне, Гена… — Соня многозначительно примолкла, заметив, что подбородок у ее собеседника начал заметно подрагивать.
— А в чем?! — Гена, кажется, снова приблизился, теперь уже его дыхание Соня отчетливо ощущала на своем лице. — В чем дело, Сонечка, милая? Ты только скажи, и я все постараюсь исправить! Просто намекни, я все пойму и исправлю! Все эти дни… Они были сущим наказанием для меня. Я метался, пытаясь найти выход, но не находил. Потому и не искал встречи и даже избегал тебя, если честно. Сейчас вот столкнулся случайно…
— Ну, прости, что не помогла тебе избежать встречи со мной! — против обыкновения слова прозвучали резко и язвительно. На какой-то момент Соня застыдилась. — Извини за резкость.
— У меня… у меня есть хоть какая-то надежда, что ты сможешь простить меня? — Соня так резко вскинулась, что он тут же испуганно зачастил: — Я не говорю, что сейчас или завтра, нет, конечно же! Должно пройти время, я все понимаю! Но не уходи сейчас вот так…
— Как?!
Глаза тут же защипало, а дыхание сбилось. Не хватало ей еще сейчас разреветься здесь, на лестничном пролете, прямо на его глазах! Тут же он — наверняка! — сделает неправильные выводы. Решит еще, что ей больно или она сильно переживает из-за того, что случилось. А ей не больно, совсем не больно. Ну, разве что самую малость. И вовсе не из-за того, что ему кажется, а совсем-совсем по другой причине, о которой ему знать совсем необязательно.
Гена протянул руку и едва коснулся ее пальцев. Движение было мгновенным, едва ощутимым, но и его хватило, чтобы она в бешенстве отпрянула.
— Не смей ко мне прикасаться, слышишь, ты! — зашипела Соня злобно, не забыв оглядеться по сторонам. — Того, что произошло, никогда больше не случится! И не смей стоять у меня на пути! Я ухожу!
Она и в самом деле ушла. Протаранила узкое пространство между ним и перилами, совсем не заботясь о том, в какой опасной близости с ним находилась в эту минуту. И ушла. Ушла, не оборачиваясь.
Она почти не ждала никаких его слов в спину. Ну, может быть, совсем немного. И то не потому, что ей очень уж этого хотелось, а потому, что он не мог позволить ей уйти вот так вот запросто. Мужчина же он, в конце концов!
— Тебе все равно не удастся от меня так просто отделаться! — сдавленно обронил Гена, не делая попытки ее догнать и хоть в чем-то не разочаровать ее. — Так и знай!
Еще бы! Еще бы он оставил ее в покое, когда в ее покоях лежит его вещица! Соня даже повеселела от подобного соображения. Хлопнула дверью, выходя на ступеньки крыльца. Подставила лицо медленно падавшему на землю снегу и тихо прошептала с удивительной легкостью на сердце, почти уверовав в свои слова:
— Как же хорошо, господи!.. Все хорошо… У меня все будет хорошо…
Если бы она в этот момент повернула голову чуть в сторону и подняла взгляд повыше, она бы без труда смогла разглядеть в окне второго этажа перекошенное злобой лицо. Ее удивлению не было бы предела, узнай она об истинной причине, породившей это чувство.
«Разве может чья-то радость раздражать? — подумала бы тогда Соня Перова, неплохой и чистый, по сути своей, человечек, не успевший причинить никому зла за прожитые двадцать пять лет. — Разве может быть плохо, когда рядом кому-то хорошо?!»
Ох как может — было бы ей ответом! Еще как может быть плохо! Трудно наблюдать беспричинную, казалось бы, радость рядом с собой, когда твоя собственная душа корчится в тревоге и рыщет в поисках выхода из бесконечного лабиринта, пронизанного промозглой неизвестностью. Тут уж не до веселья, можете поверить! Тут уж не до божьих заповедей! И не возлюбить в этой ситуации ближнего своего, как ни старайся. И катятся ко всем чертям все представления о порядочности, совести и долге. И только ненависть… тупая, беспричинная и пронзительная ко всему, что тебя окружает. Гадко должно быть от подобных мыслей?! Еще как гадко! И еще более гадко от того, что умом-то прекрасно понимаешь бесполезность пожирающего тебя изнутри чувства, а изменить ничего не в силах…
В случае с Перовой все было и так, и не так. Ее, конечно, можно было не любить уже за одно то, что она была молода, красива, самодостаточна и удачлива. Но и это можно было бы как-то пережить, если бы не ее безмятежность. Как можно оставаться спокойной и быть такой непробиваемой дурой в свете последних событий?! Сколько прошло времени с тех пор: неделя, две? Да, что-то вроде того. А ничего не меняется! Перова по-прежнему улыбается, радуется жизни, снегу, словно манне небесной, а ведь не должна! Ей давно пора было забить тревогу и занавесить беззаботность своего детского взгляда суровой настороженностью. Но ничего этого не происходило! Ничего… И походка ее по-прежнему легка и пружиниста, и, глядя ей в спину, никогда не догадаешься, какой груз ответственности возложен на эти хрупкие плечи. А может быть… может быть, ее безмятежность именно этим и объясняется?! Точно! Наверняка это так! Наверняка эта бесхитростная дурочка не понимает, какую бомбу с часовым механизмом получила в подарок в день своего рождения…
