– Думаю, ей лучше сейчас побыть в одиночестве, – остановил ее адвокат. – А нам надо подкрепиться.
– Отличная идея, – сказала Елена и взяла мобильник. – Борис, подайте в столовую ужин. Срочно! Да черт с ней, с запеканкой, раз не готова, несите что есть. Да. Уже ждем.
Она положила телефон на столик.
– Господа, давайте переместимся в столовую. У нас есть хамон. Настоящий. Тоша из Испании привез.
Все гурьбой направились к выходу.
– Санкционкой балуетесь? – засмеялась Вера, взяв тонкий ломтик ветчины.
– Грешны, – улыбнулась Елена. – Еще и сыр есть. Пармезан. Тоже настоящий, не подмосковный.
– Я патриот, но должен признать: российский пармезан несъедобен, – заявил Анатолий.
– Зато у нас квас отличный, – заметила Лариса, – и черный хлеб.
– Еще селедка, – подсказал Кузнецов. – Нигде такой нет. И нефти в стране море. И ракеты ого-го!
Виктория скорчила гримасу.
– Насчет нефти ничего не знаю, в оружии не разбираюсь. Но наши автомобили ужасны. И в футбол мы играем хуже эскимосов.
– Ну нет, – заспорил Сергей, – ты не права. Парни-то стараются, просто тренер плохой. Миллионы получает, а команду мотивировать не способен.
– Косоногим придуркам никто не поможет, – засмеялся Анатолий, – есть лишь один способ заставить их по мячу ногой попадать.
– Какой? – заинтересовался Кирилл.
Плотников подцепил вилкой кусок хамона.
– Платить уродам не из бюджета. Деньги, которые на них тратят, надо отдавать больным детям, тем, кому в Интернете по рублю на лечение собирают. А футболистам этим фиговым зарплату не платить. Наоборот, как раз им надо в Интернете бабки собирать, бросить клич: «Люди! Подайте, кто сколько может, на пропитание позорникам и их тренеру. За хорошую игру наградите, а за плохую ничего не посылайте». Вот уж тогда они забегают!
Я молча делала себе бутерброд с сыром. В столовую вошел Феликс.
– Добрый вечер, всем приятного аппетита. Простите, что опоздал к началу ужина.
– Нет, нет, мы пораньше сели, проголодались, – защебетала Елена. – Как у вас день прошел? Ни вы, ни Даша не ходили сегодня с нами по дому. Или бродили самостоятельно? Ну да, вам же не нужны мои объяснения, вы прекрасно разбираетесь в картинах, мебели, фарфоре.
– У меня лишь поверхностные знания, – смутилась я. – Вот мой муж, он…
– Тоже профан, – сказал Феликс, – так, кое-что по верхам знаю. Спасибо хорошей памяти, благодаря ей я кажусь образованным человеком. Я не гулял по особняку, осел в библиотеке. Виктор Маркович собрал прекрасные книги, я никак оторваться от них не мог.
– Оставили жену одну решать вопрос с подарком? – поддела Маневина Лариса. – Если не то выберет, можно будет ее отругать, а если бродил и что-то сам выбрал, то претензий ей не предъявишь. Знаю вас, мужиков, как облупленных.
Маневин перестал резать рыбу и начал оправдываться.
– Зачем ругать Дашу? Она всегда поступает правильно. И она определилась с презентом.
– Да ну? Откроете секрет, что ваша супруга нашла? Мы у вас это не отнимем.
Феликс посмотрел на меня, и я оторвалась от удивительно вкусной трески.
– Никакой тайны нет. Это…
Дверь в столовую распахнулась и ударилась о стену, на пороге возник Степан. Руки его были в крови, красные пятна усеивали рубашку и брюки. Богатов сделал пару шагов, осел на ковер и прошептал:
– Смерть моя идет… Так и знал, что ведьма жизнь отнимает…
– Мамочки! – взвизгнула Лариса. – Его ножом порезали!
Нина прижалась к сидящему рядом мужу, Елена схватила Антона за руку. А я поспешила к Богатову, наклонилась над ним и сказала:
– Не вижу ран. Похоже, Степан Андреевич испачкался.
Гомеопат тоже быстро оказался рядом со своим постоянным пациентом.
– Ты права. Что случилось?
– В комнате, – с трудом произнес олигарх, – она там лежит. Повсюду кровь.
– Кто-то ранен в вашей спальне? – испугалась Елена. – Но все здесь, посторонних в доме нет. И мы живы-здоровы…
Нина начала оглядываться.
– Юрий отсутствует. Не заметила, как он ушел. И мамы нет. Мамочка! – закричала Нина. – Ее Алиса убила! Из ненависти!
Антон молча выбежал в коридор. Я последовала за ним. Остальные поступили так же.
Перепрыгивая через ступеньки, сын Виктора понесся на второй этаж, пробежал по коридору, влетел в роскошно убранную спальню и остановился.
– Ее нет! – отчаянно закричала Нина. И через секунду бросилась заглядывать в шкафы. – Мама, мамулечка! Отзовись!
– Здесь совершенно чисто, – констатировал Феликс, – а там, где был Степан Андреевич, должны остаться кровавые следы.
Небольшая створка в стене открылась, из нее вышла Луиза. Нижняя часть ее тела была замотана на манер парео полотенцем, верхняя оказалась обнаженной, мокрые волосы торчали в разные стороны.
– Ух ты! – воскликнул Сергей.
Анатолий присвистнул, а хозяйка дома взвизгнула, метнулась назад и исчезла в ванной.
Нина подлетела к двери ванной и заколотила в нее кулаками.
– Мама, ты жива?
– Конечно да, – ответила Шкодина, снова выходя в спальню, но на сей раз уже в халате. – Простите, господа, я понятия не имела о присутствии в моей комнате такого количества народа.
– Шикарно выглядите, фигура как у юной девушки, – сделал ей комплимент Анатолий.
– Нынче девчонки хуже смотрятся. Только двадцать исполнилось, а на ощупь как холодная манная каша, – вздохнул Сергей.
Хватова поправила волосы.
– Никогда не щупала кашу. Какая она?
– Противная, – поморщился Кузнецов, – трясется, как желе. Сначала распустят себя, а потом жалуются, что мужики импотенты.
– И часто ты девиц щупаешь? – нехорошим голосом осведомилась у супруга Виктория.
– Рассуждаю чисто теоретически, – засуетился муж. – Хожу в фитнес-зал, там вижу, что молодые бабы все рыхлые. А Луиза молодец.
– Если случайно увидел обнаженную даму, лучше отвернуться, – посоветовал Феликс. – Или сказать: «Простите, помешал вам» – и быстро уйти.
– Сюда! – закричал из коридора Антон. – В синей комнате!
Я кинулась на зов и оторопела. Спальня, в которой за последнее время скончалось несколько человек, могла служить съемочной площадкой для фильма ужасов – на стенах, занавесках, ковре были пятна крови, а на кровати лежала дохлая птица.
– Во дела… – протянула Вера. – Что это?
– Заговор на мою смерть. Любовница заказала, Анька! – заблажил Степан. – Ждет наследства, думает, что я ее в завещании упомянул… Мама Даша, настой! Надо его поскорее сделать!
