– Собирался тебе звонить, – весело сообщил он. – Как расследование? Идет полным ходом?
– Можно подумать, оно тебя интересует. На самом деле, – продолжила я со вздохом, – Владан занят розыском некой Татьяны Фирсовой, которая беспечно относится к своим обязанностям дочери и мамаше не звонит.
– В душе он Робин Гуд, я это знал всегда. Танька – Пелагеина дочь?
– Ты с ней знаком?
– Еще бы. Как-то раз прижала меня к стенке нашего сарая и призналась в любви.
– Серьезно? Тебе, а не Владану?
– Господи, по-твоему, все девчонки должны влюбляться в этого типа? Серба она терпеть не могла, и правильно.
– И как ты выкрутился тогда, возле сарая?
– Она не ждала моего ответа и сразу приступила к действиям. Танька классно целовалась, а я был в этом полный профан и смекнул: отличная возможность получить бесплатный мастер-класс.
– Получил?
– Сполна. Она меня трахнула.
– Ужас.
– Я был в восторге. И еще полгода млел от ее толстой задницы. Пошли ей, боже, счастье за ее науку.
– Сколько тебе было лет?
– Четырнадцать.
– А ей?
– Вроде восемнадцать.
– Ничего себе! Что было потом?
– В нашем классе появилась новенькая. Девочка с пепельными волосами и кукольным личиком. Вечерами я пел серенады под ее балконом, после чего отправлялся трахаться с Танькой.
– Лицемер.
– Мужчины всегда разрываются между духовным и телесным.
– Даже спрашивать не стоит, что побеждает.
– В конце концов, девочка согласилась на свидание, и добрая Танька была мгновенно забыта, за что злится по сей день: лет десять при встрече вообще упорно делала вид, будто меня не знает. Потом подобрела, но не особенно.
– Драматичная история.
– Чем богаты…
– А кто был первой любовью Владана?
– Пусть сам расскажет. Могу сообщить по секрету лишь одно: в юные годы он не был романтиком. Первых любовей может быть сразу десяток. Он предпочитал трахаться, а не влюбляться.
– В тебе говорит зависть.
– Конечно. Хочешь, поужинаем вместе? Или просто прогуляемся?
– Нет, спасибо. Лягу спать пораньше.
– Тогда спокойной ночи.
Баду следовало сказать спасибо. Болтовня с ним отвлекла от безрадостных мыслей. Я приняла душ, выпила кефир, который заменил мне ужин, и отправилась спать.
В девять утра я была в офисе и с удивлением обнаружила, что Владан уже там. Сидит возле открытого ноутбука, что-то не спеша просматривая, и вертит в левой руке монетку.
– Привет, – сказал он, не поднимая головы, но при моем приближении ноутбук закрыл.
– Хочешь кофе? – предложила я.
– Выпьем где-нибудь по дороге, – ответил он, вставая.
– Куда едем?
– Идем. Ты же хотела навестить Горбатого.
Мы спускались по ступенькам, когда со стороны двора показалась Маринка. В ответ на мое приветствие мрачно кивнула, а потом погрозила мне кулаком. В результате я не рискнула взять Владана под руку, что изрядно испортило настроение.
– Что это было? – спросила я, когда мы зашагали в противоположную от Маринки сторону.
– Любимая в ожидании кровавой развязки затянувшейся драмы.
– А если человеческим языком?
– Полночи донимала меня вопросом на тему: «Что будет дальше?»
Эти «полночи» прямо-таки резанули по сердцу. Они были вместе. Конечно, были, как же еще?
– По закону жанра в живых должны остаться только двое, – продолжил Владан. – Подозреваю, это будете вы.
– Не шути так.
– Не буду.
– Она хочет, чтобы ты меня уволил?
– Она хочет, чтобы я выдал тебя замуж. За хорошего человека, разумеется. У нее даже есть один на примете.
– Бад?
Владан взглянул на меня с усмешкой:
– Повезло дружку.
– С чего ты взял?
– Он первым пришел на ум.
– Только потому, что Маринка и меня успела достать этой идеей. Как думаешь, он способен жениться по расчету?
– Смотря что на кону.
– Я серьезно.
Владан вновь усмехнулся:
– Нет. Бад из породы редких мужиков: ему не все равно, с кем трахаться.
– А как же Танька?
– Какая Танька?
– Танька Фирсова, которую ты намерен отыскать?
– Она-то здесь при чем?
– Танька его первая любовь. Хотя никакой любви там, судя по всему, не было. Один голимый расчет: научиться премудростям секса.
– Он тоже с Танькой трахался? – вроде бы удивился Владан.
– Что значит «тоже»? – нахмурилась я. – Выкладывай немедленно: вы с ней были любовниками?
– Интересные беседы вы ведете с Бадом, – покачал он головой.
– Не увиливай, – посуровела я.
– Наши отношения не были романтическими, – засмеялся он. – Однажды мы в очередной раз подрались, и я сказал: «Пошли трахнемся» – исключительно с целью ее позлить. А она возьми да и согласись. И что мне было делать? С позором бежать – самолюбие не позволило. И я взгромоздился на Таньку, обмирая от ужаса при мысли о неминуемом позоре.
– Все обошлось?
– Я даже толком ничего не помнил. Но на следующий день решил повторить. Все прошло как по маслу, и я дико возгордился. Таньке респект и уважуха. До сих пор неровно дышу к толстухам. – Он весело мне подмигнул.
– Интересная особа эта самая Танька, – хмыкнула я. – Былые чувства еще теплятся в душе, оттого ты с такой готовностью бросился на ее поиски?
– Я не Бад и с удовольствием трахаюсь без всяких чувств. Мухи отдельно, котлеты отдельно.
– Ты это нарочно говоришь, – разозлилась я. – Просто дразнишь меня.
– Ничего подобного. Я открываю глаза юной особе на предмет ее любви, предмет абсолютно недостойный во всех смыслах.
Стыдно сказать, но я едва не заревела с досады, хотя прекрасно понимала, для чего он все это говорит. Хочет убедить, что моя любовь к нему не более чем блажь. Большое спасибо Маринке за ее ночные труды! Мало мне переживаний, так теперь еще и это…
К счастью, впереди показалась фабрика, точнее, гаражный кооператив, что позволило мне справиться с нахлынувшими эмоциями. Я хотела выглядеть профессионалом, а не слезливой девицей.
Ворота были закрыты, так же как и калитка. Владан немного постучал по ней ногой и даже крикнул:
