– Отечественная, – сказал он, выходя и похлопывая машину по черному боку. И с гордостью добавил: – По нашим колдобам на иномарках не разъездишься.
Вместе со Стрельцом они подняли стонущего Толю на ноги и посадили на заднее сиденье.
– А сами кто будете? – спросил Дугин.
Тон у него при этом был бдительный, каким и положено говорить коменданту.
– Я здесь в гостях, – ответил Стрелец.
– К Ковальским приехали?
– Да, за матерью. Она подругу навещает.
– На седьмой даче, – кивнул Дугин. – Ну, спасибо за участие. Всего вам добренького.
– Я с вами поеду, если вы не против, – то ли Дугину, то ли Марине сказал он.
Никто из них не возразил.
Марина хотела сесть рядом с Толей, но Стрелец сказал:
– Вы можете сесть впереди, а я с ним.
Видимо, его не впечатлило сообщение о том, что Толя решил покончить с собой от великой любви к ней. Или он этого просто не услышал. Как бы там ни было, а предложение пришлось кстати: ей не хотелось даже смотреть в Толину сторону, и неприятно было думать, что в машине он может как-нибудь к ней привалиться или хотя бы прикоснуться.
Глава 3
До Карабанова доехали за десять минут. Луна стояла над пустой дорогой, асфальт посверкивал серебряными звездочками, как Млечный Путь. Дугин рассказывал, что ямы все тут знает наизусть, с закрытыми глазами объедет. Толя стонал. Стрелец молчал. Марина тоже. Тело у нее болело все сильнее, как будто начинался грипп.
Остановив машину у двухэтажного больничного здания, Дугин сказал:
– Приехали, слава Господу.
– Поможете мне его довести? – спросила Марина у Дугина.
– Сам отведу, – ответил тот. – Я-то хоть скажу там что надо. Отношения с ним, ежели желаешь, в другом месте можешь выяснять и в другой раз. А чтоб меня по допросам таскали, это мне без надобности. Я ментов знаю – скажут, это я его повесил. Или вот он, например, – кивнул он на Стрельца. – Кому это надо?
– А что вы скажете? – спросил Стрелец.
В его голосе не слышалось ни страха, ни даже опаски. Некоторое любопытство, пожалуй. Никакой более сильной эмоции. Можно подумать, он всю жизнь вынимал из петли самоубийц. Впрочем, кто его знает.
– Скажу, на улице нашел, – ответил Дугин. – И пускай сами у него выясняют, если им надо. А я ото всего отопрусь. И вам советую. На меня ты, Марин, не рассчитывай, в свидетели не пойду. Никого не видал, ничего не слыхал, и все на том.
– Глупости вы говорите, Василий Пименович, – сказала Марина. – Вместе его отведем.
– Вот женщины! – хмыкнул Дугин. – Находят же подарочки на свою голову. Ну, как хочешь тогда. Я свою позицию тебе разъяснил.
Он и Стрелец вытащили Толю из машины и довели до входа в больницу. Марина шла сзади и смотрела, как Толя вяло перебирает ногами, повиснув у них на руках. Она чувствовала себя все хуже и жалела уже, что не согласилась с предложением Дугина. Но как можно было с ним согласиться?
Марина думала, что врач приемного отделения, пожилая женщина усталого вида, всполошится, узнав, что произошло. Но та не выказала ни малейшего удивления.
– Пьяный? – Она потянула носом воздух. – Или в белой горячке? Сколько дней без алкоголя?
– Он трезвый, – ответила Марина. – Но белая горячка, да, не исключена.
– В белой горячке всегда и вешаются, – сказала врач. – Наркоманы, те из окон шагают, а алкоголики в петлю лезут. У нас тут домов многоэтажных нету, и алкоголиков пока все-таки больше, чем наркоманов.
Дугин потихоньку вышел из приемного покоя. Стрелец тоже. Толя лежал на кушетке, покрытой синей аптечной клеенкой. Он дышал, и глаза его были открыты, но в них стояла полная безучастность, как будто происходящее не имеет к нему никакого отношения.
– Паспорт, полис страховой есть у него? – спросила врач.
– Не знаю, – ответила Марина. – Думаю, с собой нет.
– И как прикажете его госпитализировать?
– Не знаю, – повторила она.
«Не хочу я этого знать! – хотелось ей закричать. – Почему я вообще должна это знать?!»
Стрелец вернулся.
– Давайте в карманах у него посмотрим, – сказал он. – В пиджаке может быть.
Паспорт действительно нашелся в кармане пиджака.
– Уже хорошо, – сказала врач. – Хоть не бомж. С теми беда.
– Разрешите, я присяду? – проговорила Марина.
– Вам самой-то помощь не нужна? – участливо спросила врач. – Бледная вы что-то. Может, давление измерить?
– Нет, спасибо. Перенервничала просто.
Под замечания врача о том, какие настали нервные времена, и вопросы, когда была совершена попытка суицида и почему, прошли следующие десять минут.
– Вы бы его осмотрели, – сказала наконец Марина, видя, как неспешно заполняется больничная карта.
– Да я уж и так все вижу, – вздохнула врач. – Ну, осмотрю, конечно. Положим его, ладно. И в полицию сообщим, – предупредила она. – Мы обязаны.
– Марина, может быть, вы на улице немного подождете? – сказал Стрелец.
Марина посмотрела на него. Ей показалось, что она его где-то видела. Типичное дежавю – как будто был уже в ее жизни и этот приемный покой с выкрашенными зеленой масляной краской стенами, и огромная оранжевая луна над пустой дорогой, и стонущий Толя, и вот этот человек с силуэтом Стрельца… Зачем все это, что все это вообще, что происходит с ее жизнью?..
Мысли путались у нее в голове.
– Да, я на улице побуду, – сказала она, с трудом поднимаясь со стула.
Дугинская машина с распахнутыми дверцами стояла у входа. Он курил, сидя на водительском месте.
– Я думала, вы уехали, – сказала Марина, подходя.
– И уехал бы, – кивнул он. – Да товарищ попросил подождать.
– Какой товарищ?
– Этот, что дружка твоего с дерева снял. Не знаю, как зовут.
– Я тоже не знаю, – зачем-то сказала она и села на заднее сиденье.
У нее не было сил даже на то, чтобы говорить.
Стрелец вышел через пять минут.
– Поехали, – сказал он, садясь впереди.
Дугина не пришлось просить дважды. Он рванул с места так, что Марина почувствовала себя во взлетающем самолете.
– Но как же мы уезжаем? Что вы сказали врачу? – спросила она у Стрельца.
– Василий Пименович дал дельный совет. Я им воспользовался.
– А полиция? Врач же сказала, что обязана сообщить!
– Сообщит, что его доставили в больницу случайные прохожие.
– Но с какой стати ей… – начало было Марина.
