Глава 18
– Может, он спит где-то? – неуверенно предположила Ника, садясь прямо на землю.
– А мы все ходим и ходим… – пробурчал Паша, садясь рядом с ней. – Все, больше не могу. Спать хочу.
– Да куда уж теперь спать! – махнул рукой Игорь. – Светает.
– Светает? А я думаю, чё так все видно стало… Думал, у меня ночное зрение появилось… – Паша зевнул по весь рот. – Ужас. Не ел, не спал. По горам бегал.
– Зато приключение какое! – засмеялась Ника. – Весь год потом будешь вспоминать. Девушкам рассказывать, они восхищаться будут…
Паша с сомнением посмотрел на нее – смеется или серьезно говорит. Не понял, откинулся назад.
– Игорь, можно я посплю? Мы далеко от лагеря?
– Да нет. Километрах в семи, я думаю. Через час с лишним будем, если энергично пойдем.
– А вот… – Паша замялся.
– Что? – Игорь смеющимися глазами смотрел на парня.
Ника залюбовалась молодым человеком. Странно. Странно… Что-то в нем есть такое, что заставляет ему безоговорочно верить. Что даже не хочется думать, хороший он или нет, правду говорит или нет. Хороший! Правду! Не может быть никаких сомнений. Разве могут врать такие глаза? Разве эта улыбка – не выражение того безусловно хорошего, что у него внутри?
– Хотел спросить… Я, конечно… Мне вообще-то… Я… А вот… Просто интересно… Я бы тоже…
Ника покачала головой. Вот интересно, что Паша сейчас скажет, что настолько его смущает, что мысль сформулировать не может.
– Я… Вот я тоже… Может, и для меня будет роль?
Ника увидела, как парень весь покраснел. Игорь улыбнулся.
– Могу взять тебя в экспедицию, будешь помощником осветителя и монтировщиком заодно. Ты же непьющий?
– Я? – удивился Паша. – Я – нет… гм… я непьющий.
– Ну вот, а у нас весь техперсонал пьющий. Большая проблема найти трезвого человека. Справишься?
Паша неуверенно кивнул.
– А насчет ролей…
Ника отвернулась, чтобы не видеть бурого от смущения Пашу. Ну куда ему сниматься с таким лицом? Он себя видел в зеркало? Наверно, видел, но какими-то другими глазами смотрел.
– Роль без слов подойдет тебе? – спросил Игорь, пряча улыбку.
Паша радостно кивнул. Очень хочет сняться. Почему? А почему тысячи людей бросились снимать себя и выкладывать в Сеть свои ролики – про себя, бесчисленные фото себя самого? Что это? Что вообще такое желание быть известным, знаменитым? Кроме тяги к богатству? Ведь те, кто выкладывает свои фотографии на всеобщее любование, богатыми не становятся. Что это? Преодоление изначально заложенного в нас одиночества? Стремление объединиться? Стать частью коллективного разума? Коллективной жизни? Если меня знают, то я уже не так одинок?
– Ну, вот и договорились. – Игорь подмигнул Нике. – И тебе будет веселее, да? Отец отпустит тебя на съемки?
Ника не совсем уверенно кивнула. Отпустит, наверное… Говорить ли отцу про ее симпатию к Игорю… Но главное не это. Она сама должна спросить Игоря, должна, чем раньше, тем лучше, для нее это принципиально, это очень-очень важно… Как спросить? Напрямую? Намеки он как будто не понимает, да и не умеет она разговаривать намеками. При Паше спросить? А что такого? Пусть смеется, если ему смешно.
– У вас… – Ника прокашлялась. Идиотство. Очень глупо. Очень. Невероятно глупо. Но дольше не знать этого она не может.
– Вы…
– Что?
Игорь смотрел на нее такими светлыми, такими чудесными глазами, что ответ был уже понятен. А если нет? Если просто – он такой вот светлый человек. И так же смотрит на свою жену, на своих детей, а Ника все влюбляется и влюбляется, с такой же бешеной скоростью, как обычно несется с горы на лыжах – когда все летит вокруг тебя – небо, облака, деревья, другие люди, и ты – взлетаешь как будто, хотя на самом деле и едешь вниз.
– У вас… есть… семья? – наконец выговорила Ника.
Игорь улыбался и молча смотрел на нее. Нет. Ну нет. Почему он ничего не говорит, что значит эта улыбка?
– Да? Или нет? – договорила Ника. Нет, пусть скажет. Пусть произнесет. И она упадет, перекувырнется через голову, ноги, руки разлетятся в разные стороны, она с большим трудом встанет, ее будет волочь вниз, но она встанет, отряхнется, придет в себя, и дальше все пойдет, как было раньше.
– Да. – Игорь, севший напротив нее и Паши, подкинул камешек и поймал его. – Я же говорил. У меня есть мама.
– И… все?
– Пока да.
Ника невольно засмеялась.
Паша, начавший было засыпать, поднял голову, непонимающе смотрел на них.
– Что, я храпел? Захрапишь тут… Не спать, не есть…
– Пошли, Паш, вставай. Не будем на земле спать. И Кирюху надо искать. Куда он мог ночью деться? Пошли! – Игорь похлопал парня по плечу. – Вставай-вставай!
– Ладно… – пробурчал Паша.
– Зато рассказов на год хватит! – засмеялась Ника.
– Да не буду я никому рассказывать! – отмахнулся Паша. – Что тут рассказывать?
– Ну как труса праздновали, как есть хотели, как пришли эти… неспокойные, как ночью Кирилл убежал…
– Да, вот найти бы его еще! – Игорь покачал головой. – Все, пошли. Не нравится мне это. И не разделишься, не отправишь вас в разные стороны.
– Покричать, может? – предложил Паша.
– Ну, покричи.
– Ки-и-рю-ю-ха-а-а-а! – что есть мочи заорал Паша. – Кирюха! Мы зде-е-е-есь! Возвращайся! Отбо-о-о-ой!
Паша замолчал и послушал тишину.
– Даже эха нет почему-то… – насупился он. – Орал, орал, а эха нет. Странно. В горах же эхо всегда.
Ника засмеялась.
– И здесь облом, Паш. Невезуха. Главное, чтобы Кирюху волки не загрызли.
– Волки? – широко открыл глаза Паша. – Здесь есть волки?
– Ну, не волки… Другие какие-нибудь хищники.
– Так, ну все, страха на мальчика не нагоняй… – Игорь легко подтолкнул замершего Пашу и взял за руку Нику. – Есть силы идти? – спросил он девушку.
– Конечно. Почему нет?
– У меня вот никаких сил, – пожаловался Паша.
– На ручки взять не могу, – засмеялась Ника. – Извини. Разве что Игорь.
– Да ладно! Сам дойду! – Паша, бурый от всего – от смущения, от перенапряжения, от постоянного смеха, в котором он прятался от самого себя и своих естественных, искренних реакций, изо всех сил подбросил рюкзак за спиной, не рассчитал и под его тяжестью повалился вперед.
Игорь едва успел подхватить его под руку, чтобы Паша не разбил себе колени. Ника прыснула, Паша с несчастным видом поднял на нее глаза.
