– Да?
Ника с Игорем переглянулись и, не сговариваясь, вместе быстро пошли в ту сторону, откуда раздавались звуки.
– Кирилл! – ахнула Ника.
Кирилл, весь окровавленный, в перьях, отбивался от двух больших птиц, закрывая лицо руками. Вся его рубашка была измазана в чем-то желтом, склизком.
Игорь неожиданно громко свистнул, еще и еще. Поднял с тропинки горсть камней, бросил в птиц, Ника последовала его примеру, тоже схватила то, что было под ногами – обломок ветки, мелкие камни, вырвала какой-то высокий цветок с корнем, бросила это все в птиц, заулюлюкала. Одна из птиц отстала от Кирилла, стала кружиться над Игорем и Никой. Кирилл, пользуясь этим, побежал вниз по тропинке, вторая птица летела за ним, и казалось, что она хочет ударить его клювом в спину. Через некоторое время птица вернулась обратно, покружила над ними, все выше и выше забирая кругами. И наконец обе улетели.
– Кирилл! – крикнула Ника. – Возвращайся сюда! Ты не туда побежал! Он слышит меня, как ты думаешь? – спросила она Игоря.
– Не знаю, он так припустился… Пойдем быстрее за ним. Вот сейчас правда может заблудиться. Пацан явно не в себе от страха…
Игорь побежал вслед за подростком, Ника – за Игорем.
Кирилл бежал, всхлипывая, тяжело дыша, неловко размахивая руками, высоко вскидывая ноги, как будто все время пытаясь перепрыгнуть через невидимую преграду, еще, еще… Они догнали его метров через триста. Кирилл, поняв наконец, что птицы больше не преследуют его, стал бежать медленнее, потом, споткнувшись, остановился, сел на обочину тропинки, привалился к большому валуну. Густой куст на повороте закрывал его, Игорь чуть не наткнулся на него.
– Вот ты где! Слава богу… – Игорь присел перед ним на корточки. – Ну что ты, что? Ну-ка покажи… Сильно они тебя?
Ника прибежала вслед за Игорем и тоже села рядом.
– Надо раны промыть…
– Пойдем, вставай, не сиди… – Игорь потянул парня за локоть. Тот вырвал руку. – Не дури, вставай!
Кирилл, отворачиваясь, чтобы Ника не видела, как он плачет, встал, высокий, нелепый, весь грязный, жалкий.
– Что ты хотел? Яиц поесть? – усмехнулся Игорь. – Ну-ка подожди, перья хотя бы из раны вытащу… Терпи…
Кирилл охал, стонал, когда Игорь пытался очистить рану.
– Не глубоко, не переживай… Кровищи только много… Где еще рана? Не вижу…
– Вот отсюда кровь… – Ника показала на разорванную рубашку. – Здесь тоже не глубоко… Ничего, Кирюш, не переживай…
– Ага… Не переживай… Тебе бы так! – всхлипнул Кирилл. – Не переживай! Ни одного яйца целого не осталось! Я так хотел яиц, сварить можно было! Думал, принесу… Блин, все разбились… Чё они налетели? Подумаешь, яйца взял… Новые отложат!
– Так это же их дети, Кирилл! – Ника попыталась счистить грязь рядом с раной.
– Какие дети?! Там никого не было… Никаких детей… Сырые яйца… Что они налетели, главное, две… с разных сторон… Хищники… Звери… Ой, ну больно же, убери свои руки!
– Хорошо, пойдем к роднику, там все промоем. И еще у меня есть перекись.
– Ты взяла перекись?
– Ну да. И спирт.
– Зачем? – Кирилл вытаращил глаза.
– Я привыкла. Всегда в сумке есть маленькая бутылочка водки, а в дорогу беру перекись. Мама так делала. – Она быстро посмотрела на Игоря, тот кивнул.
Она ведь не взяла с него слово, а надо было. Но, кажется, он все понял – что распространяться об этом не стоит.
– А водка зачем? – Кирилл, кряхтя, все же позволил Нике чистым листом протереть кожу около раны.
– Для дезинфекции, Кирилл! Я руки протираю… Ну и вообще…
– Мне сейчас выпить надо… Я чувствую…
– А ты пил когда-то водку? Чувствует он… – улыбнулся Игорь. – Голова не кружится?
– Нет! – рявкнул Кирилл. – Не кружится! Оторвется сейчас от боли! Все болит! Все тело! А водку – пил, да! С ребятами! И с отцом!
– Молодец, ты успокойся, главное! – Ника погладила подростка по спине, он обернулся, как-то странно посмотрел на нее, но замолчал.
Когда они пришли на поляну, Паша лежал, задрав голову в небо, и фотографировал предзакатные облака. Костер почти потух.
Увидев их, Паша приподнялся на локте, ахнул.
– Кирюха, блин… – Паша захохотал и стал бить ногами и руками по земле от смеха.
– Паш… – Ника даже руками развела.
– Кирюха! Чё это с собой? Ну ты даешь!!! – Паша фотографировал друга, пока тот не подскочил к нему и не вырвал телефон. – Ты чё озверел-то? Прикольные фотки!
– У тебя костер потух, фотограф, – заметил Игорь.
– А чё у меня-то? Потух сам, без меня.
Ника, не обращая внимания на Пашу, взяла пустую бутылку для воды, перекись, бутылочку водки.
– Пошли, болезный, – кивнула она Кириллу. – Дойдешь до родника? Или лучше здесь останешься?
Кирилл с сомнением посмотрел на Нику, на Игоря.
– С тобой дойду, – буркнул он. – Так уж и быть. Чё ты одна пойдешь!..
– Ну пойдем, раз так, – улыбнулась Ника. – Мы быстро. – Она обернулась к Игорю, чтобы удостовериться, что он правильно все понимает. Тот молча кивнул.
Он все понимает, конечно. И она это чувствует. И еще она чувствует, как неостановимо и с какой-то невероятной скоростью она как будто падает, летит во что-то совершенно неизвестное, новое, немного пугающее, но такое хорошее, светлое, манящее, и ей совсем не хочется думать о том, что это, совсем не хочется сопротивляться этому.
– Подумаешь, Тарантино… – бурчал Кирилл, поднимаясь по тропинке к роднику. – Может, я тебя здесь подожду? Тяжело идти. Наберешь воды, принесешь…
– Лучше под проточной промыть, Кирилл… – Ника, вздохнув, взяла парня под руку. – Давай, иди. Так легче?
Он искоса взглянул на нее, ухмыльнулся.
– Легче… – Пройдя немного, он снова заговорил, не обращаясь к Нике, как будто сам с собой: – Да я вообще наше кино не смотрю… Отстой… И совковые – отстой, и те, что сейчас снимают…
– Как же ты здесь живешь, если все русское не любишь?
– Почему все? – ухмыльнулся Кирилл. – Я икру люблю, особенно черную. И еще мне нравится Байкал. Я там был. Если там отели нормальные построить, можно такие бабки на туризме стричь… Отец говорит, вот вырасту, может, буду там строить… Вода чистая… Слоган: «вышел из номера – попил воды из озера». Что, как идейка? Попрут из Европы. Где такое найдешь…
Ника убрала руку, остановилась.
– Ты чё? – Кирилл удивленно посмотрел на нее.
– Ничего. Иди сам.
– Я не дойду. И… и не промою сам. Не знаю как…
– Ну и что? Мне-то что? Кто ты мне?
