Павел Сергеевич затравленно попятился. Он дошел почти до стены, а Меркулов медленно приближался и говорил своим ровным голосом:
— Он всего лишь спросил, Паша. Он бы уж не стал тебя убивать. Даже, наверно, в суд бы не подал. Теперь он всего лишь хотел, чтобы о нем знали. Он хотел Дашке показать, что может быть щедрым. Хоть сейчас. А ты… ты решил его УБРАТЬ. Как же так, Павлик? Как же так? Неужели тебе настолько мало было твоей вселенской славы, что ты не хотел ничем делиться даже с другом?
Дарья вскрикнула и бросилась вон из зала. Мужчины не обратили на нее внимания.
— Костя, это недоразумение… Костя, это абсурд… Это ложный вымысел…
— Ложный вымысел? — усмехнулся Меркулов. — Надо же так сказать: ложный вымысел… Кажется, твой вкус тебе отказывает, заслуженный деятель культуры. Совсем дело дрянь, а?
— Что ты хочешь от меня?! — взвизгнул Павел Сергеевич.
— И признаваться честно, что натворил, ты никогда не умел, — махнул рукой Меркулов. — Один из тех, кого ты нанял, дал показания, Паша… Знаешь, когда мы тебя вычислили, я стал ломать голову, все искал какой-то глобальный вывод… думал, может, это хотя бы ревность? Объяснимое, по крайней мере, человеческое чувство. Ведь ясно же, что Коля дал тебе деньги еще и затем, чтобы рисануться перед Дашей. Но нет, ревность тут была ни при чем, Дашка давно тебя не интересовала. Неужели все только из-за этого проклятого долга, который ты ни в какую не желал ему возвращать?!
Дирижер не отвечал. И Константин Дмитриевич пошел прочь.
В зал вошли Турецкий и Щеткин, с ними двое сотрудников милиции. У одного в руках были наручники.
— А вы говорите — «Триада»! — Турецкий фыркнул, а на самом деле вспомнил другие слова Меркулова: убийство зачастую является преступлением дилетанта. И добавил: — Все они — эти деньги проклятые…
Константин Дмитриевич грустно улыбнулся и смотреть, как надевают наручники на его одноклассника, не стал.
Генерал
Генерал Зима мысленно восстанавливал для себя хронологию событий.
Банников. Тазабаев. Кудрявцев. Максаков.
Да, первым в его коллекции стал Банников. Боевой товарищ еще по Афганистану. Собственно, там-то все и случилось. Вместе с передовым постом, которым он командовал, старший лейтенант Банников угодил под обстрел душманов. Весь личный состав погиб, а раненый Банников попал в плен. Там он выдал дислокацию части, назвал поименно офицеров и занимаемые ими должности, количество и качество вооружения… Пытали ли его по-настоящему? Позже Банников и сам не мог хорошенько ответить на этот вопрос. Все было просто. Банников был очень жалостливый человек. Он жалел сослуживцев, жалел солдат, жалел себя. И эта самая его жалостливость, конечно, не помешала выдать душманам все, что он знал. Армия являлась для него инструментом, с помощью которого он пытался избавиться от этого качества. Не получилось. По сути своей он остался глубоко гражданским человеком. Зато ярчайшим образом проявилась обратная сторона медали — степень его преданности Зиме… Спустя неделю после разгрома блокпоста капитан Зима во главе развед-роты ворвался в горный аул, где афганцы держали пленных русских, и отбил несколько человек, в том числе Банникова, умирающего от голода и загноившейся раны в плече. До возвращения в часть Зима запретил кому-либо разговаривать с обезумевшим Банниковым и всеми силами пытался вправить ему мозги обратно. Он запретил и самому Банникову рассказывать о своем предательстве, настаивая на том, что у него не было выбора, и наверняка в том, что рассказывал Банников душманам, было больше дезинформации. Решающим аргументом стал пример израильской армии, где военнослужащему, попавшему в плен, уставом едва ли не вменяется в обязанность сдавать всех и вся, потому что главное, истинное, подлинное богатство армии вовсе не секреты, а люди. В конце концов Банников поверил, что вел себя геройским образом, да и как было не поверить, когда за эту операцию он, равно как и сам Зима, получил орден Красной Звезды. Штабной офицер из него получился гораздо лучший, чем полевой вояка.
Зима никогда не пожалел, что везде и всюду пропихивал своего протеже. При этом поступал тонко: непосредственно в те ведомства и конторы, где работал сам, Банникова не тащил. Стоит ли говорить, что лучшего человека на роль фактического управляющего фабрикой (а до этого и вербовщика необходимых специалистов) найти было невозможно. Максаков, довольно точно уловив доминантные качества Банникова, остроумно прозвал его исполнительным продюсером.
Вторым был Тазабаев. С ним история получилась гораздо короче, да и какие личные отношения могли быть у генерала Российской армии с вором в законе? А вот деловые — очень даже. В те времена, когда Тазабаев поднялся, то есть когда он развил свой бизнес по вызволению заложников из лап боевиков, Зима уже работал в МВД и имел каналы связи, недоступные и могущественному криминальному авторитету. В результате чего помог Тазабаеву заработать кругленькую сумму. Он передавал ему эксклюзивную информацию — как, когда и где можно получать заложников обратно совершенно бесплатно. Тазабаев, конечно, при этом продолжал принимать с родственников пострадавших и многочисленных благотворительных фондов, кокетничающих с криминальным авторитетом, значительные средства для выкупа, которые клал себе в карман. Зима и в этом случае поступил мудро — ни разу не взял комиссионных, не замазался.
В результате, даже когда подпольная фабрика Максакова уже полным ходом работала в родных местах Тазабаева (почему и требовалось его представительское участие в деле), хитроумный Будильник, регулярно получая свои откаты, и не подозревал, что в равной степени за этим грязным делом стоит генерал Зима. И тем более не узнал этот жалкий человек, кого же невидимого и могущественного он так боялся в Москве, что спрятался в «Матросскую Тишину».
Третьим был Иван Кудрявцев. Блистательный опер, человек талантливый во всем, за что брался, попался на удочку Генерала как ребенок. В аэропорту Домодедово, так прославившем его и давшем путевку в большую карьеру, на самом деле была проведена изящная инсценировка. Выезжая в аэропорт, Кудрявцев уже знал, что поймает террориста. Террорист был взят неделей ранее, с ним здорово поработали, и он в обмен на некоторые послабления идеально сыграл свою роль.
В то время, положа руку на сердце, Генерал не считал, что замазывает славного парня, надежду отечественного сыска. Тем более сам искренне считал себя государственником. Тем более что и парень сам хотел стать героем. А Зима хотел сделать героя из непременно талантливого человека, даже не совсем точно представляя, куда потом с грузом славы и ответственности этот герой направится. И он сделал. И герой пришел в Управление «К». Пригодится, решил Зима. Для коллекции. И Кудрявцев пригодился. С его помощью был расшатан трон под Максаковым.
Месяц назад именно усилиями Кудрявцева произошел выброс на рынок электронной базы данных банка «Аргус», согласно фальшивой официальной биографии Максакова, бывшего некогда в его владении. В базах была заложена мина замедленного действия. Получалось, что активы государственного банка медленно, но верно снова утекают в карман к Максакову, — государственному человеку, министру. Виртуозная работа. Скандал. Сюрприз. Для всех. И в первую очередь для самого Максакова.
