Мужчина убрал наконец с руки Кондакова свою мерзкую ладонь и откинулся на спинку стула.
— Что же вы не пьете? — поинтересовался он.
— Что-то расхотелось, — вяло ответил Семен.
— А вот я не прочь. Вы не возражаете? — Не дожидаясь ответа, незнакомец взял со стола чашку Семена и поднес ее ко рту. Сделав глоток, он причмокнул губами и улыбнулся: — Замечательный кофе. В меру крепкий, в меру сладкий. У вас хороший вкус, Семен. Вы позволите мне вас так называть?
— Только если скажете, как мне называть вас, — буркнул в ответ Кондаков.
— Ах да. Простите. Я ведь не представился. Меня зовут Василий Петрович Старостин. Можете называть меня просто — товарищ капитан.
У Кондакова захолонуло сердце.
— Вы что, из милиции? — спросил он упавшим голосом.
Капитан Старостин кивнул:
— Из нее. Уголовный розыск.
— А… А что вам нужно от меня?
— Разговор есть. Важный. — Капитан снова отхлебнул кофе, поставил чашку на стол и сказал: — Семен Александрович, я хочу знать, что вы делали в это же самое время, но два года назад?
Кондаков наморщил лоб.
— Я… я не помню. Это невозможно вспомнить. Разве вы сами помните, что вы делали в это время два года назад?
— Конечно, — кивнул капитан Старостин. — Прекрасно помню. В это самое время, но два года назад, я занимался тем, что ловил негодяев, которые ограбили мини-маркет на Васильевском острове. Причем не только ограбили, но и унизили продавца, почтенного пожилого человека.
Внутри у Семена все сжалось. Он опустил взгляд и стал с усиленным вниманием разглядывать скатерть.
— Подними глаза! — негромким, но от этого еще более страшным голосом произнес капитан Старостин.
— Чего? — пробормотал Семен.
— Я сказал — подними глаза!
Кондаков повиновался. Капитан Старостин смотрел на него пристально и (или это только показалось Семену?) насмешливо.
— Хорош, нечего сказать.
— Я не понимаю, о чем вы, — пробормотал Семен.
— Прекрасно понимаешь. Что, захотелось поиграть? Наскучила серьезная, взрослая жизнь? Захотелось острых ощущений?
— Я…
— Ну что ты?
— Я не понима…
— Прекрасно понимаешь. И, что самое интересное, я тебя тоже понимаю. Мне тоже иногда хочется развлечься. Тоже хочется совершить что-нибудь этакое! Как там у поэта? «Разойдись душа, раззудись плечо» — так, что ли? Вот только развлечений с криминальным уклоном я не признаю. А знаешь почему?
— Почему? — пробормотал Семен, который сидел ни жив ни мертв.
— Потому что за это могут посадить, — сказал капитан Старостин. — И, что самое неприятное, надолго посадить. Лет этак на пять — семь.
Кондаков совсем сник. Он сидел за столом и нервно ковырял ногтем страницу недочитанного конспекта. Лицо его так побледнело, что даже веснушки как-то выцвели и поблекли. Неожиданно в глазах у него защипало, и из правого глаза вытекла большая слеза. Повисев на пушистых ресницах, она упала на конспект.
— Ну-ну, Семен Александрович, — сказал капитан Старостин. — Будьте же взрослым человеком. Взрослый человек тем и отличается от ребенка, что сам отвечает за свои поступки. — Тут капитан вздохнул и добавил: — Иногда ценой собственной жизни.
Семен всхлипнул.
— Это была просто игра, — сипло проговорил он. — Мы просто выпили лишнего и решили развлечься. За это не сажают в тюрьму!
— Понимаю, — грустно кивнул Старостин. — Вот только старик продавец не выглядел веселым. Он умер через три дня после вашей глупой выходки.
Внутри у Кондакова все похолодело.
— Как умер? От чего?
— Последствия сердечного приступа. Теперь вы понимаете, насколько все серьезно?
Семен понимал. Перед его мысленным взором пронеслись отвратительные картины той ночи. Как они ворвались в магазин с новогодними масками на лицах, угрожая продавцу-старичку игрушечным пистолетом. Как они, хохоча от восторга, привязали бедолагу к стулу и принялись мазать его лицо кетчупом и майонезом. Как они…
Семен не выдержал пытки воспоминаниями, опустил голову и горько заплакал.
Капитан Старостин не мешал ему. Он спокойно допил кофе и, когда Кондаков немного успокоился, сказал:
— Чего уж теперь убиваться-то? Убиваться надо было тогда.
Семен вытер мокрый нос ладонью и тихо спросил:
— Значит, вы пришли арестовать меня?
Вместо ответа капитан как-то странно усмехнулся.
— Имейте в виду, я был там не один. Я вообще стоял в стороне. Я… я только смеялся! Сам я ничего не делал! Я был пьян, понимаете?
— Я-то понимаю. А вот поймут ли вас судьи? — Капитан Старостин вздохнул и покачал головой. — Сомневаюсь. Кстати, вы наверняка знаете, что за групповые дела дают больше. Так что уж лучше бы вам было совершить эту гнусность в одиночестве. Удовольствие получили бы то же самое, а сидеть пришлось бы на пару лет меньше.
При слове «сидеть» из глаз Кондакова вновь покатились слезы.
— Плачешь, — констатировал капитан. — И правильно делаешь. Мне нужен козел отпущения, Семен, и этим козлом будешь ты. Загремишь на полную катушку. Ну-ка встань!
— Зачем?
— Хочу посмотреть на твою задницу. В последний раз. Через пару месяцев от нее ничего не останется. Уголовники в этом знают толк.
Кондаков посмотрел на капитана расширившимися от ужаса глазами. Тот кивнул:
— Увы. В тюрьме мало развлечений, поэтому зэки изгаляются кто во что горазд. В принципе, их можно понять. Вы ведь тоже мучили старика не от злости, а от скуки?
— Значит… выхода нет? — всхлипывая, спросил Семен.
— Ну почему же? — задумчиво сказал капитан. — Выход есть всегда.
Семен взял из стаканчика салфетку, вытер глаза, промокнул нос и, посмотрев на капитана, спросил:
— Что я должен делать?
— Ты должен сотрудничать с органами милиции. Разве не этому тебя учили в школе, сынок?
Поняв, что с капитаном можно договориться, Кондаков заметно успокоился. Он даже позволил себе немного усмехнуться.
— Чего ухмыляешься? — недовольно сказал Старостин.
Семен немедленно стер усмешку с лица и сказал:
— Я готов сотрудничать с органами. Скажите, что я должен делать?
— Ты должен помочь нам вывести на чистую воду одного мерзавца. Недоноска, преступника, убийцу.
Кондаков принялся усиленно ворочать мозгами, стараясь понять, о ком из его знакомых может идти речь. Недоносков среди приятелей Семена было хоть отбавляй. С преступниками дело обстояло сложнее. А вот убийц — таких вообще не было! Интересно, кого этот лысый мент имеет в виду?
