17
Тяжелая железная дверь гаража со скрежетом захлопнулась. Прогромыхал замок. И вслед за тем голоса Бутова и Костырина стали удаляться. Когда они стихли совсем, Андрей скинул с себя старое одеяло, пробрался к дверце машины и, нажав на скобу, потянул ее в сторону. Он боялся, что Бутов закрыл дверь на ключ, но слава богу — этого не случилось.
Темнота в гараже была почти полной. Андрей достал из кармана телефон и клацнул на кнопку. Дисплей отозвался голубоватым свечением. Полвторого ночи! Андрей представил, как сейчас, должно быть, волнуется мать, и на сердце у него стало тяжело.
Мария Леопольдовна взяла трубку сразу.
— Алло!
— Мам, это я.
— Ну слава богу! Где ты? Почему не позвонил?
— Я… — Андрей глянул в черную затхлую пустоту гаража. — Ну, в общем, я у одной девушки.
— У девушки? — Повисла пауза. — Хорошо, но позвонить-то ты мог?
— Ма, ну я не знал, сколько времени. Мы… ну, в общем, заговорились. Ну ты же знаешь, как это бывает. Я только сейчас посмотрел на часы.
Мать снова помолчала.
— Ладно, — сказала она наконец. — Когда будешь дома?
— Не знаю. Может, через час, а может, только к утру подгребу.
— К утру… — эхом отозвалась мать. — Девушка-то хоть хорошая? — И сама себе ответила: — Судя по всему, не очень, раз оставляет тебя до утра.
— Да нет, ма, девушка хорошая. Это я дурак. Ты же знаешь, какой я упрямый. Меня не так-то легко выпроводить. Да мы с ней и не…
— Мне не обязательно знать подробности.
— Да, конечно. Ну ладно, ма, у меня аккумулятор садится. Пока!
И, не дожидаясь ответа, Андрей отключил громкий сигнал, опасаясь, что мать начнет перезванивать.
Пользуясь телефоном как фонариком он пробрался к приборной доске. Ключ был в замке зажигания. Андрей завел машину и включил фары. Яркий желтый свет высветил пыльную утробу гаража.
Андрей осторожно выбрался, подошел к стене, пододвинул какой-то ящик и, встав на него, принялся исследовать небольшое окошко. Если как следует поднатужиться, вылезти можно. Он тут же принялся за дело.
Домой он вернулся поздно ночью, усталый и вымотанный. Скинув туфли, он хотел на цыпочках добраться до своей комнаты, но половица предательски скрипнула у него под ногой. В маминой комнате зажегся свет.
— Черт, — прошептал он.
Мать стояла в дверях.
— Привет, мам! — весело сказал Андрей.
Мария Леопольдовна оглядела сына с ног до головы.
— Что за вид? — строго спросила она.
— Ма, на улице-то темно. Поскользнулся на ступеньке и вписался в грязь.
— Понятно. А ну-ка, дыхни!
— Пожалуйста. — Андрей дыхнул матери в лицо.
Мария Леопольдовна поморщилась и горько констатировала:
— Опять пил.
— Сухое вино. Чуть-чуть. Я ведь у девушки был, а с девушками иначе нельзя.
— Ладно, умывайся и в постель. Завтра поговорим.
Мать закрыла дверь. Вскоре скрипнули пружины кровати, и свет погас.
«Пронесло», — облегченно подумал Андрей и направился в свою комнату.
18
На следующее утро Андрей как ни в чем не бывало вошел в штаб. Было немного не по себе — вдруг он оставил в гараже какие-нибудь следы и его вычислили? Но его приняли, как всегда, радушно. Костырин оторвал взгляд от стола, где лежал какой-то сверток, над которым колдовал Бутов, и воскликнул:
— А, вот и наш Печальный Скин! Привет, Андрюх!
— Здорово.
Андрей пожал руки бритоголовым. Посмотрел на сверток. Из него торчали два темных бруска, похожих на хозяйственное мыло. Андрей кивнул на стол и спросил:
— Какие-то планы, Димыч?
— Да так, мелочовка. Тебе это будет неинтересно.
— Нет, правда, что это?
— Пластилин, — со смехом сказал Бутов. — Решили устроить курсы художественной лепки. Хотя ты у нас — интеллигенток. Тебе больше подходят курсы кройки и шитья.
Бутов, Серенко и Федчиков засмеялись. Андрей побледнел. Он уставился на Бутова и прорычал: Ржать перестань, мерин.
Лицо у того вытянулось:
— Чего?
— Я говорю — закрой рот. Или я тебе его сам закрою.
— Ни фига себе! — отозвался Бутов. — Ты на кого это тянешь, парень?
Не отводя взгляда, он стал угрожающе подниматься из-за стола.
Андрей, сверкая глазами, сделал шаг навстречу. Однако Костырин тут же заступил ему дорогу:
— Спокойно, парни! Ну-ка по углам. По углам, я сказал!
Бутов пожал плечами и сел на свое место. Костырин повернулся к Андрею:
— Ну-ка, Андрюх, выйдем.
— Пусть этот урод выходит.
— Давай-давай, к выходу, — спокойно сказал Костырин и, приобняв Андрей за плечи, слегка подтолкнул его к двери.
Андрей нехотя подчинился. Они вышли на улицу. Костырин достал пачку «Петра», предложил сигарету Андрею. Они молча закурили.
— Пойми, Эндрю, — заговорил Костырин, — ты хороший боец. Но ты новичок. Поэтому отдыхай, набирайся сил и опыта. Твое время еще придет, я тебе обещаю. А с Бутовым поаккуратней. Он пацан вспыльчивый. Может случиться так, что я не смогу тебе помочь.
— Я как-нибудь без твоей помощи обойдусь.
Костырин ухмыльнулся.
— Конечно. Конечно, обойдешься. Но пока — осади. Не время сейчас ссориться. У нас на очереди крупное дело.
— Я хочу участвовать, — угрюмо сказал Андрей.
Костырин сухо на него посмотрел и покачал головой:
— Нет. У меня все строго спланировано. И тебе в моем плане места пока что нет.
— Если ты забыл, это я, а не Бутов вынес тебя из того сраного дома, — раздраженно произнес Андрей.
Слова Бутова действительно задели его за живое. Он с детства терпеть не мог, когда кто-нибудь из дворовых пацанов называл его «маменькиным сынком». «Интеллигентик» было, немногим лучше.
Костырин уставился на Андрея змеиными холодными глазами. Потом слегка кивнул:
— Я помню. И я твой должник. Я никогда ничего не забываю, Андрюх, но я не люблю, когда мне напоминают о долге. Это унижает меня. Понимаешь, о чем я говорю?
Андрей промолчал, лишь яростно затянулся сигаретой. Костырин едва заметно усмехнулся:
— Вижу, что понимаешь. А раз понимаешь — иди домой. Дня два здесь не появляйся, понял? Это в твоих же интересах. Если что-то пойдет не так, нужно, чтобы ты был чист.
