— А кроме того, ситуация с телефонами!..
Гордеев объяснил Турецкому, что он имеет в виду.
Оказывается, еще утром Рудник знал, что он, Гордеев, уже разговаривал с Турецким.
— Значит, он сам нас и слушал! — немедленно взвился Александр Борисович.
— Не обязательно, — примирительно сказал Гордеев. — Я так не думаю. Я думаю, ему «доброжелатели» об этом сообщили. Те самые, которые его на тот свет и отправили. Продемонстрировали свои возможности. Можно будет организовать проверку моих телефонов?
Турецкий кивнул.
— Славе Грязнову сегодня позвоню, завтра этим займутся те, кому положено, не волнуйся, все проверят по-тихому, никого не спугнут. Если тебя действительно слушают. Но вообще-то, Юра, нехорошее это дело. Чем-то попахивает от него.
— Ты мне это говоришь? — удивился Гордеев. — У меня, можно сказать, учителя на глазах убили. Да еще за компанию с одним из самых богатых людей в стране. Кстати, если хочешь знать, и не школьницы меня спасли, а сам Рудник.
— Как это?
— Помнишь, ты меня спросил, почему мы не вместе приехали, а я сказал, что пробки, дескать, помешали состыковаться?
— Ну.
— Так вот, первоначально действительно предполагалось, что он заедет за мной прямо на Башиловку. Я уже из подъезда вышел, но Рудник позвонил и сказал, что план меняется и чтобы я двигался своим ходом. Вот так-то, понял? А ты про него злословишь. Хороший же был человек, жизнь опять же твоему другу спас.
Это весьма любопытно, — заинтересовался Турецкий, пропуская мимо ушей сентиментальную часть фразы. — Юрка, а как ты думаешь, Рудник тебе с мобилы звонил?
— Думаю, что да, почти уверен. По времени он где-то в пути был. Возможно, с Клеонским встречался.
— Если удастся восстановить его сегодняшние переговоры, возможно, это что-то прояснит. Но как ты понимаешь, после такого взрыва там ничегошеньки не осталось…
Турецкий тяпнул еще коньячку, многозначительно сообщил, что через полчаса он зверски проголодается, после чего вытащил три свои мобилы и стал звонить по всем по очереди: жене, Грязнову-старшему, каким-то знакомым криминалистам, спецам по связи… А в конце, как догадался Гордеев, набрал номер своего старейшего друга и непосредственного босса — зама генерального прокурора по следствию Константина Дмитриевича Меркулова и, фамильярно не здороваясь (скорей всего, они сегодня уже общались не раз), сообщил всего несколько слов:
— На троечку с плюсом. — Очевидно, таким образом проинформировав о ходе следствия.
Гордеев между тем готовил скромный холостяцкий ужин. Прислушиваясь к себе, по ходу дела он не без удовольствия отметил, что самочувствие после разговора с Турецким (и в предвкушении дружеского застолья) радикально улучшилось. Вот что значит правильная обстановка! А то лежал бы сейчас в этой навороченной клинике, в потолок бы пялился, болел бы на всю катушку, сны бы дурацкие про обезьяну смотрел… Бр-ррр!
8
Несмотря на такое экстраординарное событие, милиция приехала только к вечеру. И вот же бестолочи — даже фонарей не взяли. Локтеву пришлось брать свой и сооружать нечто вроде факела. Таким вот несколько мистическим строем они и двинулись к озеру. Анастасия осталась дома. Об озере она сейчас и слышать не хотела. Хватит уже.
— Когда нашли? — спросил по дороге милиционер, который так и не представился.
— Утром, — ровным голосом, безо всякой насмешки сказал Локтев.
Вот и весь разговор за дорогу.
К озеру спустились по пологому берегу. Локтев подвел милиционеров к месту, где Настя нашла утопленника, сдернул с лежавшего на берегу тела ветки. И только сейчас увидел, что тело какое-то… детское, что ли. Да нет, конечно, это был взрослый мужчина. В черных волосах — седые пряди, которые теперь из-за донного ила стали зелеными, но вся фигурка мертвеца казалась невозможно маленькой для взрослого человека.
— Обыщи, — сказал милиционер, беседовавший с Локтевым своему коллеге, тот натянул резиновые перчатки и стал ощупывать карманы мертвеца.
— Вот, — сказал Локтев, подавая милиционеру кожаное портмоне.
Тот вызверился на Локтева. Выхватил портмоне, с трудом открыл застежку.
— Это знаешь, как называется? Кто тебе позволил? Ты что, совсем, да?
Локтев отвернулся. Он не стал рассказывать милиционеру, что карманы мертвеца он не ощупывал, а портмоне нашел в воде у берега, когда тело уже вытащил. Не стал говорить и о том, что даже не открыл портмоне. Ему почему-то вообще вдруг расхотелось помогать милиции. Какого хрена, в конце концов?!
Локтев выключил свой фонарь — еще батарейки на них расходовать, повернулся и неспешно зашагал к дому.
— Локтев, ты куда? Эй! Локтев, вернись! Локтев, да куда ты?!
Локтев и не думал останавливаться.
— А, пусть идет! — махнул рукой помощник. — Без него справимся.
«Ага, — подумал Локтев, — справитесь. Вот и замечательно».
Какая-то мысль не давала ему покоя с того самого момента, как Настюха, голая, грязная и испуганная, прибежала к избе. Что это была за мысль, он, как ни концентрировался, выдавить на поверхность сознания не мог. Мысль, правда, усилилась, когда он вытаскивал тело утопленника на берег, а сейчас стала почти навязчивой. Но от того, что она так и не оформилась, а была какой-то аморфной и вообще, что называется, нечитаемой — раздражала сильно. В общем, вата какая-то в голове.
И что, собственно, произошло? В озере, которое облюбовали рыбаки, найдено мертвое тело. Человек утонул. Бывает. Грустно, но бывает. Редко, но случается. Он лежит на берегу в сером маленьком костюме, маленький человек, который, возможно, не умел плавать. Могла когда-то цыганка ему нагадать, чтоб он опасался воды?..
Стоп!
Локтев даже остановился. Конечно, серый костюм. Насколько успел разглядеть Локтев и насколько он вообще разбирался в костюмах — дорогой. Ага, вот в чем дело. Это очень странно, что человек надевает на рыбалку дорогой костюм, словно идет в гости или на прием.
«Да, — отвлек сам себя Локтев, — действительно, шел на рыбалку, а попал на прием к Богу…»
Он снова двинулся к дому. Хотя с другой стороны — мало ли чудаков. Но вот что еще — рыбалка. Это значит, где-то должны быть снасти, опять же лодка этого несчастного. Ах, черт побери, он зря потратил день, надо было поискать на берегу.
Впрочем, Локтев ругал себя напрасно. Он ведь искал на берегу, и единственной его находкой было то самое портмоне. Никакой рыбы или снастей…
И опять стоп!
Локтев от досады даже хлопнул себя по лбу. Как он мог упустить? Ведь озеро, которое называли Черным, было даже скорее не озеро, а как бы вылезшая на поверхность водяная вена. По дну его шли холодные, сильные течения, ключи били с такой силой, что утаскивали человека, рискнувшего залезть в озеро, иногда от одного берега к другому. Значит, что? Значит, плохо он искал. Завтра же надо будет обойти все озеро. Утопленника могло просто отбуксировать от места смерти к той заводи, где нашла его Настюха…
