В то же время в районе деревни Золотое, что в 10 вёрстах от станции Чакино, другой отряд Антонова, под командованием Токмакова, численностью в 1000 пехотинцев и 600 всадников при двух пулемётах "максим", неожиданно атаковал красные войска. Те вынуждены были отойти на несколько вёрст.
70
Тревога в Тамбове нарастала с молниеносной быстротой. На экстренном заседании президиума Тамбовского губкома РКП 21 августа был создан чрезвычайный военно-оперативный штаб по подавлению мятежа, куда вошли представители от губчека и губернского военного руководства во главе с губернским военным комиссаром Шикуновым.
Губисполком выпустил воззвания к трудовому крестьянству, в одном из которых говорилось:
"Товарищи крестьяне!
Вновь среди вас появились вооружённые враги Советской власти, которые под руководством золотопогонников-врангелевцев и эсеров совершают различные преступления — грабят советское хозяйство, убивают советских работников и вас подговаривают присоединиться к их бандам... Советская власть так сильна, что свергнуть её не смогут не только крестьяне одного уезда или губернии — капиталисты всего мира поломали свои зубы об её скорлупу. Именем Советской власти губернский исполнительный комитет приказывает всем примкнувшим к бандитским шайкам немедленно прекратить свои преступные действия и вернуться к честному крестьянскому труду... Губисполком предупреждает, что раскаявшиеся и явившиеся с повинной получат полное прощение, но упорствующие бандиты и их укрыватели понесут суровейшее наказание как тяжкие преступники перед трудящимися".
30 августа губком РКП (б) признал необходимым усилить оперативный штаб. В его состав были введены секретарь губкома партии Н. Райвид и начальник Тамбовских командных курсов Л. Зенкович. Кроме того, 500 коммунистов города были переведены на казарменное положение. К борьбе с антоновщиной подключались всё новые группы сельских коммунистов, комсомольцев, отряды ЧОН, состоявшие из добровольцев-активистов, полковая школа 21-го запасного полка, пехотные курсы, Борисоглебские кавалерийские курсы, Кирсановская и Борисоглебская караульные роты. Всего 1500 человек. Но пока ничего не спасало: по сведениям губчека к 5 сентября мятежников, вооружённых огнестрельным оружием, насчитывалось уже около четырёх тысяч человек. Их отряды находились всего в 15 вёрстах от города.
8 сентября председатель Тамбовского губисполкома Александр Григорьевич Шлихтер созвал экстренное заседание президиумов губкома и губисполкома, на котором обсуждался один-единственный вопрос: как ликвидировать мятеж, поднятый эсером Антоновым? На его подавление уже были брошены немногочисленные воинские части, но их действия оказались безуспешными. Накануне заседания, рано утром 8 сентября Военный совет при губчека направил на борьбу с Антоновым ещё свыше двух тысяч бойцов из местного гарнизона. Но, судя по всему, и этого тоже будет недостаточно.
— Я думаю, нам нужно немедленно направить в Москву телеграмму, раскрывающую тяжёлую обстановку в губернии, а также командировать туда товарища Шлихтера для личного доклада, — предложил Захар Подберёзкин.
— Тем более, что Александр Григорьевич, лично знает Владимира Ильича, — после некоторой паузы поддержал Подберёзкина секретарь губкома Николай Яковлевич Райвид.
На том и остановились. Срочно был составлен текст телеграммы, который гласил:
"Тамбовская губерния. Кирсановский, Борисоглебский, Тамбовский уезды, в течение трёх недель происходит крупное восстание крестьян и дезертиров под руководством правых эсеров. Вследствие острого недостатка войск, винтовок и патронов губернии организованному губисполкомом Военному совету не удалось своевременно задавить повстанческое движение, которое теперь разрослось до громадных размеров и имеет тенденции разрастаться, захватывая новые территории. В ряде случаев войска отступали перед бандами повстанцев из-за недостатка винтовок и патронов. В результате восстания бандами расстреляно свыше 150 деревенских коммунистов и продработников и отнято у наших мелких отрядов до 200 винтовок и два пулемёта. Разгромлены четыре совхоза. Вся продработа остановилась. Неоднократно обращались Орел окрвоенка (к Орловскому окружному военному комиссару была приписана тогда Тамбовская губерния — В.Ю.) и сектор ВОХР, Москву ВЧК и ВОХР, однако до сих пор нами не получено достаточного количества надёжных войск и, главное, винтовок. Поэтому обращаемся Вам как последней инстанции, могущей оказать нам помощь..."
На следующий день в Москву с докладом Военного совета выехали Шлихтер и Райвид. Ленин их принял. Они оставили письменные отчёты, в которых вновь подчеркнули, что продразвёрстка в губернии находится под угрозой срыва, а подавление антоновского мятежа и выполнение наряда Наркомпрода зависят исключительно от получения быстрой военной помощи и дополнительных сил продармейцев. Но вся их беда состояла в том, что на западе страны в это время наступали белополяки, а на юге шли жаркие бои с бароном Врангелем. Москве было не до Тамбова.
Однако мятеж разрастался так быстро, что уже 24 сентября заместитель председателя Тамбовского губисполкома Мещеряков, находясь в Москве снова попросил встречи с Лениным.
"Со времени Вашего разговора с Шлихтером о нашем восстании, — писал он Ленину в записке, — положение наше ухудшилось (разоружены наши 2 роты; взято, таким образом, 400 винтовок и 4 пулемёта и вообще противник окреп). Я был у главкома, получил обещание послать в Тамбов 1 батальон и 300 винтовок; но по вопросу о продотрядах до сих пор ничего не вышло. Нам не дали ничего. И ссыпка идёт по 20-22-25 тысяч пудов в день вместо 200-250 тысяч нужных.
Имею просьбу Шлихтера и губкома переговорить с Вами на эту тему, ибо положение худое".
Это уже было похоже на панику. Но Ленину недосуг было принимать тамбовчанина. Другие, не менее срочные, дела поглотили его всецело. Он адресовал записку Мещерякова заместителю председателя Реввоенсовета республики Склянскому и председателю ВЧК Дзержинскому со своей резолюцией: "Надо принять архиэнергичные меры! Спешно!"
Дзержинский со Склянским решили срочно направить в Тамбов командующего войсками внутренней службы республики (ВНУС, так с сентября 1920 года стали именоваться прежние войска внутренней охраны республики, ВОХР), члена коллегии ВЧК Корнева для уточнения обстановки на месте и подготовки доклада на коллегии.
Вернувшись, Корнев доложил:
— Ознакомившись с ведением операции товарищем Аплоком по подавлению восстания, я нашёл, что неуспех в полном уничтожении бандитов объясняется неиспользованием в полной мере всех средств и ресурсов губернии, непривлечением к борьбе местных властей, слабым комсоставом и крайне слабой войсковой разведкой. Для устранения всех этих недочётов мною проведена в жизнь организация военных советов, вовлечены в работу местные силы, даны указания об учёте всех сил и ресурсов губернии с целью их целесообразного использования, обращено внимание на улучшение войсковой разведки с привлечением к массовой работе всего комсостава, неиспользованного полностью до сего времени для боевых операций, и, наконец, пользуясь прибывшим пополнением приступлено к переформированию двух батальонов и одного полка, вследствие чего значительно усиливаются действующие силы. Кроме того, даны товарищу Аплоку общие директивы по скорейшему подавлению остатка ядра восстания.
