33
Каплан привели в Замоскворецкий военкомат, заперли в комнате, стали звонить в ВЧК. Она села на диван, ей показалось, что в ботинке гвоздь колет ногу. Она сняла ботинок, заглянула под стельку, пощупала пальцем. Затем обвела взглядом стол и увидела на нём небольшую стопку серых конвертов со штемпелем военкомата. Она взяла два конверта, положила их в ботинок и снова надела его.
Позже это даст повод следователям искать сообщников Каплан среди сотрудников военкомата. Но, к счастью для последних, чекисты очень быстро поняли, что это заведомо ложный след и не дали ему ход.
Вскоре в военкомат прибыла группа чекистов во главе с председателем Московского революционного трибунала Александром Дьяконовым. Бегло пробежав глазами протокол допроса и обыска Каплан, он неудовлетворённо отодвинул их от себя и тут же приказал произвести новый обыск задержанной.
Каплан отвели на третий этаж, в ту же комнату, где её и обыскивали в первый раз. В этот момент на глаза Дьяконову попались две молодые женщины.
— Кто такие? — спросил он.
— Я — сотрудница военкомата Зинаида Лёгонькая, — ответила за всех самая боевая и старшая. — Мы занимались в инструкторской коммунистической школе красных офицеров. И вот, после первого перерыва, прибежал один курсант, наш член партии, и сообщил о покушении на товарища Ленина. Все тут же бросились в партийный комитет, а я направилась сюда.
— Очень хорошо, товарищ Лёгонькая. А эту барышню вы знаете?
— Да, это наша товарищ по партии Зина Удотова.
— Они обе являются сотрудниками военкомата, — подтвердил дежурный по военному комиссариату Григорий Осовский, который и проводил первый допрос и обыск.
— Очень хорошо! — кивнул Дьяконов. — Я даю вам в помощь товарищ Марту Кондулайнен. Вы обязаны, товарищи женщины, исполнить поручение партии и обыскать опасную преступницу, стрелявшую в товарища Ленина. Оружие у вас есть?
— У меня револьвер, — ответила Лёгонькая.
— Тогда вперёд! И обыскивайте тщательней, но будьте бдительны. Она может быть опасной.
Девушки внутренне напряглись. Они понимали, что значит для них этот приказ.
Они вошли в комнату, где уже сидела Каплан в красном кресле, стоявшем у письменного стола.
— Раздевайтесь! — приказала Лёгонькая.
Каплан послушно встала и начала расстёгивать кофту.
Сама Лёгонькая стала у двери, держа наготове револьвер. Две другие девушки подошли к задержанной и помогли ей раздеться. Обыскивали очень тщательно. Все вещи просматривались до малейших подробностей: рубцы и швы просматривались на свет, каждую складку разглаживали. Из ботинок вынули стельки и подкладки, подшивку вывернули наизнанку. Волосы были расчёсаны. Просмотрели даже голое тело: между ног, под мышками. Однако ничего найти не удалось. Всё, как и при первом обыске: в чемоданчике у Каплан находились — браунинг, записная книжка с вырванными листами, папиросы, железнодорожный билет, иголки, булавки, шпильки и всякая мелочь.
— Одевайтесь! — скомандовала Лёгонькая.
Девушки и тут стали помогать ей, подавая вещи. После этого Лёгонькая открыла дверь и позвала:
— Караул!
Вошли вооружённые часовые, после чего девушки покинули комнату и пошли составлять протокол.
Пока Каплан обыскивали, в военкомат прибыл практически в полном составе президиум Всероссийской чрезвычайной комиссии во главе с заместителем председателя Яковом Христофоровичем Петерсом. Закончив все формальности с обысками и протоколами, Петерс приказал доставить Каплан под конвоем в серое здание ВЧК на Лубянке, где до революции размещалось Российское страховое общество. Дзержинский поручил Петерсу лично вести дело о покушении на Ленина.
Как ни странно, у Каплан к Петерсу сразу возникла симпатия. И если она на первом допросе была всё-таки замкнутой и малословной, даже отказалась подписать протокол допроса, то на последующих она разговорилась и немало рассказала о себе этому чекисту.
30 августа 1918 года в 23 часа 50 минут Фанни Каплан ввели в кабинет Петерса. Помимо хозяина кабинета, там находились ещё Дьяконов, Яков Свердлов, Председатель ВЦИК, Варлаам Аванесов, член Президиума и секретарь ВЦИК, а также народный комиссар юстиции Дмитрий Иванович Курский. Каплан была похожа на затравленную волчицу — встрёпанная, бледная, в чёрной кофточке, наспех заправленной в чёрную же юбку. Войдя, она прислонилась к стене и чуть приподняла одну ногу. Заметив это, Петерс удивлённо спросил:
— Почему она стоит на одной ноге?
— Тут нашли кое-что, прятала в ботинке, — ответил Дьяконов.
Петерс молча кивнул и посмотрел на Курского, который дочитывал предыдущие протоколы допросов. Он должен был проводить допрос. Четверо мужчин поднялись и вышли из кабинета, оставив наркомюста один на один с арестованной. Курский допрашивал Каплан до двух часов ночи, но не добился ничего, кроме собственно признания в покушении на Ленина. Даже протокол она отказалась подписать.
— Приехала я на митинг часов в восемь. Кто мне дал револьвер, не скажу. У меня никакого железнодорожного билета не было. В Томилине я не была. У меня никакого билета профессионального союза не было. Давно уже не служу. Откуда у меня деньги я отвечать не буду. Я уже сказала, что фамилия моя Каплан одиннадцать лет. До этого я была Ройдман. Стреляла я по убеждению. Стреляла в Ленина я потому, что считала его предателем революции, и дальнейшее его существование подрывало веру в социализм. В чём это подрывание веры в социализм заключалось объяснить не хочу. Я не была знакома с теми женщинами, которые говорили с Лениным. Я подтверждаю, что я говорила, что я приехала из Крыма. Связан ли мой социализм со Скоропадским, я отвечать не буду. Я никакой женщине не говорила, что "для нас неудача". Я не слышала ничего про организацию террористов, связанную с Савинковым. Говорить об этом не хочу. Есть ли у меня знакомые среди арестованных Чрезвычайной комиссией, не знаю. При мне никого из знакомых в Крыму не погибло. К теперешней власти на Украине отношусь отрицательно. Как отношусь к самарской и архангельской власти, не хочу отвечать.
— Сумасшедшая какая-то. Или экзальтированная, — произнёс Аванесов, ознакомившись с протоколом допроса.
— Ну что ж, пойду продолжать начатое товарищем Курским, — поднялся Петерс и направился в свой кабинет.
Всю эту ночь Каплан допрашивали следователи, сменяя друг друга.
34
31 первого августа вечером к Петерсу заглянул Яков Михайлович Свердлов. Поинтересовался, как идёт следствие.
— Не всё так просто, как думалось.
— Яков Христофорович, нам некогда рассусоливать. Утром необходимо дать официальное сообщение в "Известия ВЦИК".
— И что я напишу, Яков Михайлович?
— Напиши коротко: стрелявшая — правая эсерка черновской группы, установлена её связь с самарской организацией, готовившей покушение, принадлежит к группе заговорщиков.
