Нет, Ирину – близкую подругу погибшей – они, конечно, видели. Она всегда здоровалась с ними при встрече, вежливо отвечала, если возникали вопросы. А вот ухажеров Натальи…
Нет, не видели. Под парами та частенько возвращалась, да. И кого-то даже водила к себе, после того как ее муж ушел к молодой врачихе в соседний дом. И гремели в квартире, и вечеринки устраивали, но вот в лицо…
Нет, не помнят. Да и много у нее их было, кто на машинах подкатывал затемно, кто на мотоциклах. Разве всех упомнишь. По кабакам надо поискать, там она обычно проводила одинокие вечера. В каком именно? Кто же знает!..
К концу недели Сева вымотался так, что, обнаглев, не являлся даже к утреннему совещанию в четверг и пятницу. Гришин пару раз грозился его уволить, о чем шептала Севе в трубку напуганная секретарша. Потом отошел и потребовал, чтобы без результатов помошник не смел появляться в прокуратуре.
А результат у Севы был отвратительным. Его вовсе не было – этого результата. Он обошел уже все кафе, что работали до двенадцати ночи. Там Наталья не появлялась. Пошел в рестораны, ошибочно сочтя, что ранг у погибшей был повыше. Там тоже пусто. Ни бармены, ни официанты ее не помнили. Начал с достаточно приличных баров и докатился до настоящих забегаловок – ноль! Оставался еще один бар, где собирались, по слухам, отпетые наркоманы и люди без определенных занятий. Туда в вечернее время Сева не рискнул пойти, оставил посещение на субботнее утро. В свой, между прочим, законный выходной.
Непонятно, с какой стати у данного бара с незамысловатым названием «Надежда» сложилась вдруг такая репутация? Приличные же все люди, ну! И те, кто проводил его долгими взглядами, покуривая на улице. И те, кто столкнулся с ним на лестнице. И возле стойки все тихо, чинно, мирно.
– Пива, пожалуйста. – Он влез на высокий табурет, улыбнулся молодой девушке слева, дождался заказа, пригубил и тут же опомнился, обратившись к девице: – Могу я вас пивом угостить?
– Можешь, – кивнула девушка и вздохнула. – Можешь не только пива, я бы и пожрала чего-нибудь.
– Не вопрос, – обрадовался Сева.
Он заказал порцию салата, картошки фри с отбивной, подумав, взял себе пару бутербродов с семгой и пригласил девушку за столик в углу.
– Не за стойкой же кушать, – пояснил Сева, когда она вроде будто бы заколебалась: идти или нет ей с ним в угол. – Поболтаем, пока станут готовить.
К тому времени как принесли заказ, а прошло минут пятнадцать, не меньше и не больше, Сева уже знал, что девушку зовут Таней. В баре она завсегдатай. Иногда за жратву выполняет мелкие поручения. Может пыль протереть, с запиской куда-нибудь домчаться или проводить кого-нибудь до дома, если тот сильно пьян. О клиентах здесь заботились, оказывается.
– Я ведь почему за жратву подпрягаюсь, – рассказывала Таня, очень живо жестикулируя. – В деньгах-то знаешь какое зло! У меня ведь как. Стоит копейке ржавой появиться, так я ее сразу на дурь сгоняю. Потом ругаю себя, желудком голодным страдаю… А так вот, за харч, чего не послужить.
Сева взял на заметку, решив разговорить девицу на сытый желудок. Чтобы она что-нибудь рассказала ему уже в благодарность, а не авансом. Таня тарелку опустошила в рекордно-короткие сроки, с сожалением глянула на хлебную корку с остатками соуса, положила ее в рот и пожаловалась:
– Редко, кто вот так, как ты, за спасибо меня кормит. Очень редко. Хотя тебе ведь на мое спасибо положить, так ведь?
– Ну почему сразу так? – Смущенный Сева тут же спрятал лицо за огромной пивной кружкой. – Спасибо – оно многого порой стоит.
– Ага, как же. Знаю я, рассказывай, – фыркнула Таня, потом перегнулась к нему через стол и прошептала: – Ты же ведь мент, так? Да не пугайся ты так, не красней. Просто ты тут целую неделю по микрорайону шаришься. Я пару раз тебя видела, как ты по соседним кабакам таскался. Ищешь, что ли, кого?
Спорить с ней было бессмысленно, да и незачем. Он же действительно ищет. И еще как ищет.
Осторожно, чтобы не заметил бармен, подозрительно косившийся в их сторону, Сева достал из кармана фотографию Натальи. Положил ее на стол в тени пивной кружки и спросил:
– Знаешь ее?
– Знаю, – кивнула Таня, глянув на фото очень быстро, тоже, видимо, в целях конспирации. – Она часто здесь зависала.
– Одна? – Сева, боясь показать свою неожиданную радость, впился зубами в бутерброд.
– Да как же! – фыркнула Таня, накрыла его руку ладонью и попросила: – Слушай, давай повторим заказ с картошкой, а? Порции такие мизерные, прямо-таки детские. Ну че, пожрем, а?
Сева заказал еще картошки с мясом и салат, мысленно послав Гришина к черту. Тот сейчас небось на даче шашлыками балуется, а он вот последние деньги в забегаловке спускает. Нет, как хочет. Пускай начальничек к премии еще пару сотен прибавляет.
Со второй порцией его новая неожиданная помощница справилась также быстро. Запросила потом еще и мороженого с кофе. Когда наконец насытилась, пробормотала сыто и довольно:
– Ну вот видишь, как все замечательно. А то бы я давно уже кайф сомнительный ловила, а завтра бы проклинала себя на твои бабки. А так и пузо сыто, и здоровью вреда никакого… А девка эта шальная какая-то была, скажу честно. Подбирала всех, кому не лень было ее трахать. Сначала с Сереней сальным возилась.
– Почему сальным?
– Да потому что он по натуре сальный и противный. – Татьяна хихикнула. – Будто не в квартире живет, а на помойке и помыться ему негде. Но с ним она раза два и снялась. Потом с байкерами терлась. Но они ее быстро отшили. Один – не знаю его по имени – все у виска пальцем крутил и говорил, что баба точно чокнутая.
– А как мне их разыскать, Танюша? – ласково так начал приставать сразу Сева, поскольку Татьяна вдруг беспокойно заерзала на своем стуле и принялась посматривать на дешевые часики на левом запястье.
– А на кой они тебе, парень? Байкеры на какой-то слет укатили, да и давно они уже у нее были. А Сереня сальный вторую неделю в ломке, к нему лучше не соваться. И зачем он тебе? Какой с него прок?
– Это уж, милая, мне решать, с кого мне какой прок, – деловито так перебил ее Сева.
– Не умеешь ты слушать, мент, – обиделась Таня. – Все перебиваешь, все перебиваешь. А я ведь главного не сказала.
– Ну и?
Сева проследил за ее встревоженным взглядом и понял, что к ним собирается подойти бармен в компании какого-то низкорослого лица с явными признаками кавказской национальности.
– Короче, я пошла, – она вскочила со стула. – Через полчаса возле «Лебедя», говорить с тобой больше здесь не могу. Иначе мне Марат башку снимет, что треплюсь непонятно с кем. Бывай, парень. И за харч спасибо!
Она ушла, а Сева остался. Он был жутко недоволен собой. По всему выходило, что собственные деньги он потратил зря. Девчонка ничего путного не сообщила и сорвалась с места, как только поняла, что он ее буквально допрашивает, но к «Лебедю» сходить все же собирался.
